Распахнулась тяжелая дверь, открывая взору две закутанные в черные одежды фигуры, стоявшие в коридоре. Невозможно было сказать, хоть что-нибудь определенное об обезличенных фигурах в капюшонах. Рука, бледная и худая, появилась из-под складок одежд одного из новоприбывших и жестом приказала художнику встать и следовать за ними. С неудавшейся миной безразличия, которое так хотелось бы сейчас чувствовать, Джованни исполнил приказание.
Он ступал по широкому каменному коридору, стараясь поддерживать шаг наравне с тюремщиками, шедшими по обе стороны от него. Через дыры в потолке виднелись светившие в ночном небе звезды и руины выжженных верхних этажей. Пол был наскоро подметен, кучки мусора лежали по сторонам. Под копотью и сажей, покрывавших стены, Джованни заметил почерневшие и выцветшие фрески: они изображали играющих нимф и сатиров и были выполнены в пасторальном стиле, бывшем в моде около столетия назад. Ночной бриз проходил через проломы в стенах, и пленник уловил ослабевший, но знакомый запах далеких фруктовых рощ.
Осознание того, что он, вероятно, находится в одной из заброшенных вил, усеивавших холмы вокруг Трантио, шокировало Джованни. Таких руин было предостаточно. Когда-то, в более безопасные и благополучные времена, среди богатых семей было модно строить такие дворцы: одновременно нарочитая демонстрация богатства и избавление от нищеты города. Уменьшение состояний торговцев и постепенно возрастающее количество набегов зеленокожих дикарей привели к резкому концу сельской идиллии. Беженцы вернулись в комфорт своих шикарных домов, защищенных высокой и хорошо охраняемой крепостной стеной. С тех пор заброшенные виллы стали прибежищем для хищников, прячущихся от конных патрулей гвардии Трантио.
Хищников вроде разбойников, орочьих банд или…
«Или кого?» - подумал Джованни, вздрогнув. Воображение художника живо рисовало серию кошмарных сцен, изображавших то, что могло отпугнуть бандитов или даже орков от этого места.
Что-то прошуршало у ног Готтио, и он отпрыгнул, увидев большую крысу, пробежавшую прямо по его ноге. За спиной Джованни произошло какое-то резкое движение, сопровождавшееся громким воплем боли и прерванным звуком рвущейся плоти. Художник повернулся, на мгновение увидев происходящее под капюшоном: длинные тонкие пальцы впихивали нечто пищащее и еще живое в чудовищно широко раскрытые челюсти. Тюремщик предупредительно зашипел, заставляя Джованни двигаться дальше. Впечатленное воображение Готтио мысленно стерло предыдущую серию картинок и начало работу над галереей еще больших ужасов.
