— Ба, какие люди, Марина, ты всегда в форме, — Пётр подошёл и поцеловал ручку. — Знакомьтесь, Анатолий, известный график. — Анатолий, слегка подвыпивший, лохматый и какой-то расхристанный, криво улыбнулся.
— Ну, что, — обратился ко всем Пётр, — есть предложение сделать прорезочку.
— Да мы уже сделали в прошлый раз, — недовольно сказал Рыжий и взглянул на пустую бутылку.
— Так то в прошлый раз, — и Пётр поставил на стол бутылку, развернул бутерброды, принесенные с собой.
— Твои любимые, с селёдочкой, — он скривился в улыбке.
Рыжий тяжело вздохнул:
— Наливай!
Маринка уже залипла на графика. Задавала ему наивные вопросы, стреляла глазами и постоянно перебрасывала ногу за ногу, якобы поправляя страшно короткую юбку. Хмельной Анатолий, видно, уже строил на неё планы, но боялся недовольств со стороны хозяина.
— Итак, — сказал Пётр, — первый тост за нашего корифана, знаменитого маэстро.
— Да ладно болтать, поехали, — и Рыжий, сморщившись, выпил залпом.
Сигаретный дым, полутьма, несмолкаемый голос Маринки, громкие разглагольствования Петра, наливание стакан за стаканом окончательно сломали Рыжего, и он повалился на диван. Сквозь пьяный угар он, плохо соображая, слышал голос Маринки: «Да у него деньги есть, сама разменивала, попроси, он даст, он добрый». Пётр что-то спрашивал, тормошил за плечо: «Старичок, очнись, слышишь». Рыжий, ничего не соображая и устав от притязаний, пробормотал: «Хорошо», — и повернулся на другой бок. Лишь бы его не трогали.
Утром проснулся как всегда рано. Повернул голову к столу и чуть не свалился с дивана. Солнце сквозь щели освещало мастерскую. В свете солнечных лучей летала моль. «Надо вытравить», — первое, что пришло ему в голову. Он встал и как обычно направился к столу. Стол был аккуратно прибран. Пачка «Астры», хлеб в целлофановом пакете и записка: «Солнышко, мы не стали тебя беспокоить. Оставили тебе сто граммов похмелиться. Отыщи. Целую. Маринка и другие».
— Вот дура, блин, — отыщи, — Рыжий всё же заинтересованно начал осматривать мастерскую. Хотя знал, что деньги есть. Он делал это из любопытства. Пройдя мимо полок, увидел большую фотографию Маринки в обнажённом виде, сделанную им в начале знакомства.
— Чего это она выставила, — Рыжий схватил ее и чуть не опрокинул стоящий за ней стакан с водкой, прикрытый куском чёрного хлеба.
— Блин, это Петины штучки, вот придурок, — проворчал Рыжий и, выпив водку, закурил. Так, надо отойти к обеду и к вечеру быть в форме. Рыжий полез в карман и... Что такое, должно было остаться много больше? Не понял. Они, что ли, взяли? Рыжий рванул на улицу. Подошёл к автомату.
