«Какое упорство», — подумала жена. Ах, если б был у нее кто-нибудь, кому потом все рассказать, она сразу бы стала самой собою — и какое зло могла бы причинить этому человеку, кого она так и не узнала, зато знала, как поранить.
Ей хотелось, чтоб муж замолчал, однако Матеус, напротив, говорил без удержу, продолжая объяснять свой характер, свои моральные принципы и свой подход к женщинам — и все это решительно ничего в нем не раскрывало. Она медленно закручивала угол скатерти, погруженная в свои мысли.
— Лукресия, — сказал муж с досадой, — да ты не слушаешь меня!
— Слушаю, почему же. Ты говорил, что ты в любых обстоятельствах деликатен по отношению к женщине.
— Да, в любых обстоятельствах, — подтвердил Матеус разочарованно…
Оба смолкли. Она безучастно смотрела в пол. Он, напротив, возбужденный благородством, с каким себя обрисовал, жадно рассматривал свои ладони, лихорадочно строя планы на будущее. Он всегда замечал, что говорить — это для него лучший способ мыслить и что приятно, когда тебя слушает женщина. Он постарался возобновить разговор, но Лукресия уклонилась, и он прочел спокойствие и грусть на ее лице.
Глядя на нее, Матеус начинал понимать, что, в сущности, всегда ее боялся. Что может быть опасней, чем холодная женщина? А Лукресия была холодна, как рыба. И непорочна.
В первый раз заметил он на лице жены какую-то заброшенность, беззащитность. Он отвел взгляд с сокрушением.
— А у тебя какие планы? — спросил он, чтоб доставить ей удовольствие, забыв, что и своих-то еще толком не обдумал.
— Как? — внезапно пробудилась она. — Как это планы? О чем ты? Что ты такое говоришь?
Он и сам испугался, не зная почему:
— Да нет, Лукресия, я так… Какие планы, намерения…
— Как это намерения? — иронически настаивала жена. — Что ты хочешь этим сказать, у тебя есть какой-нибудь план относительно нас?
— Относительно нас с тобой?
— Но, Матеус, разве ты не говорил о планах относительно нас?
— Да нет, не относительно нас… ну да, частично да, но ты не так понимаешь… выдумываешь что-то… Я по-хорошему.
— По-хорошему!
— Ну да, по-хорошему! Почему должно быть по-плохому, Боже милостивый?
— Но кто сказал <<по-плохому»? Мы живем, что ли, плохо? — пронзительно выкрикнула она.
— Да я ничего такого не думал… я говорил о твоих собственных планах…
— …Ты находишь, что у меня должны быть планы отдельно от твоих?
— Нет, ради Бога, у меня есть свои, а у тебя…
— …Отдельно от моих?
— О Господи!
— Изложи свои планы, Матеус.
