- Ничем не обидел. Ну просто такой он человек, что я не от обиды... а вполне бескорыстно его презираю. Угощать? Ну, не дождется, нет...
- Хорошо, хорошо... А как же нам с забором поступить? Выход-то какой-нибудь есть?
- Ах, зачем вы про этот забор завели? - Бабушка страдальчески поморщилась. - Кушайте, пейте, Митя... Митенька! Что же ты соседям не наливаешь? Кушайте, пейте все на здоровьечко! Владечке своей налей.
Заметив, что все притихли и слушают, она продолжала своим слабым и радостным голосом:
- Ах, как я это люблю, чтобы мужчины в праздник выпили! Ну, что это за мужик, если повеселиться не умеет... Мы с мужем молодые были... Да, господи, я сама два раза пьяная была! - Бабушка затряслась от тихого смеха, отворачиваясь и прикрывая кончиками пальцев губы. - Право, была!.. На сеновал залезла, носом в сено! И заснула... Кушайте, кушайте, Яша, ты выпей, это ничего, только закусывай!
Все близкие, конечно, знали историю о том, как однажды бабушка заснула на сеновале, а другой раз - у крестной поперек кровати, ее до сих пор можно было развеселить, напомнив об этих историях.
Ларион Васильевич вдруг встал с рюмкой в поднятой руке и растроганно провозгласил:
- Мама!.. Дорогие гости!.. Мама у меня - простая крестьянка! Мама, я горжусь! - Он хватил рюмку, сел и чмокнул Варвару Антоновну в щеку.
На другом конце стола Митя, сидя рядом с Владей и ее подругой, которую звали Надя, в тон отцу бубнил, уткнувшись носом в тарелку:
- Правильно, гордись! Знаете, Надя? Ему предлагали в мамы графиню, так ведь не взял! Купчиху предлагали - отказался! Нет, говорит, не желаю, подавайте мне маму - простую крестьянку. Так и выбрал!
- А вы сами себе папу как выбирали? - тихо спросила Надя.
- А она ядовитая у тебя, - сказал Митя, усмехнувшись.
Бабушка тотчас же заметила, что он говорит что-то Владе, и подняла вверх слегка подрагивающую в ее руке рюмочку, к которой она только притрагивалась губами, когда все пили, и, еле сдерживая слезы умиления и радости, с запинками произнесла тост:
- И чтоб наша Владечка с Митей... наши дорогие... и дальше так же дружно... и счастливо...
Владя улыбнулась бабушке, кивнула и, едва ткнувшись губами в свою рюмку, поставила обратно на стол.
Митя замялся, пропустил момент и, чтоб наверстать упущенное, сделал неопределенно-веселое лицо и бодро закричал:
- Будем стараться, бабуся!..
Он протянул руку, делая вид, что небрежно-покровительственным жестом обнимает Владю за плечи. Она, не разжимая губ, одним уголком рта угрожающе тихо проговорила: "Руки!" И Митя, непринужденно помахав растопыренными пальцами над ее плечом, схватился за рюмку.
