Под общий шум разговора Квашнин, наклоняясь к матери, говорил:
- Мама, ты не обижайся, жизнь, она такая сложная... Но этого больше не будет, мама! - Ему доставляло удовольствие повторять это слово "мама", и он его все повторял, стараясь ей все разом объяснить, даже то, чего он сам хорошо не понимал, про жизнь и про все на свете. А она, как сквозь туман, видела милые лица, слышала голоса и старалась как можно больше запомнить, удержать про запас, до той поры, когда снова наступят долгие одинокие ночи с их тишиной, с таким всегда неуверенным ожиданием тусклых и медленных рассветов - со всем тем, что так точно угадала Владя.
Желая сказать что-нибудь приятное, Леокадия выбрала момент и, раскрасневшись от удовольствия, похвалилась:
- А мы, мама, знаете, в прошлом году в Италию ездили... Путешествие такое.
Бабушка недослышала, и ей это было неинтересно, но вежливо похвалила:
- Вот как славно, а?
- Глядели и ничего не разглядели, - бесстрастно вставил Митя вполголоса, но так, что все услышали.
- Что другие люди видят, то и мы все видели, ничего не пропустили, это он так болтает, мама! - с достоинством ответила Леокадия.
- Видели Эйфелеву башню, - сказал Митя глупым голосом.
- Эйфелева башня - это в Париже, ты из матери дурочку-то не строй! Это мы тоже видели, не пропустили!
Бабушка отлично понимала, что Митя говорит что-то смешное, и ей самой хотелось посмеяться, но, чтоб не обидеть Леокадию, она нахмурилась на Митю, отвернулась от него и вежливо спросила:
- Вы как же это? Так ездили?.. Или за чем-нибудь?
- Как это можно без дела? - строго сказал Митя. - По делу, бабуся. Там, понимаешь, одна башня поставлена. И вот людям приходится ездить туда, проверять. Поглядят: стоит! Значит, все в порядке. Вот и наши ездили в свою очередь. Вернулись, поделились впечатлениями: оказывается, действительно, башня на своем месте. Так многие ездят. Потом делятся впечатлениями, другие даже в письменной форме!
Отмахнувшись от общего разговора, Квашнин продолжал потихоньку говорить, наклонясь к матери:
- Очень-очень сложная жизнь, мама!
- Да, да... Я ворочусь сейчас, ты посиди минуточку, - сказала бабушка. Она заметила в дверях молодую женщину с ребенком на руках, нерешительно заглянувшую в комнату и тотчас скрывшуюся.
Бабушка, прижимаясь спиной к стенке, бочком обошла вокруг стола и вышла.
Тотчас же Яша с сосредоточенным видом протиснулся и подсел на ее место рядом с Ларионом Васильевичем.
