Гибель адмирала Канариса | страница 30
— Не забывайте, что все еще идет война, — проворчал Вильгельм, не желая прибегать к пространным объяснениям. — В такие времена все предельно обострено.
— Допускаю. Только меня, популярную танцовщицу, военные строгости вряд ли должны коснуться. Мне давно хотелось совершить турне по Великобритании.
— Вы об этом как-то обмолвились.
— Не припоминаю, не припоминаю; но то, что вы угадали мои мечтания, — факт. Только для начала нужно договориться с каким-нибудь импресарио, который согласится организовать мое турне.
— Когда у вас будет разрешение на въезд в Англию, вопрос с вашими гастролями мы попытаемся решить сообща.
Требовать от агента идти в английское посольство действительно не следовало бы. Это был явный прокол. Маргарет пока что не догадывалась, что Канарис уже знает о слежке за ней английской разведки, и попытка получить английскую визу станет проверкой реакции англичан на готовность принять на своих берегах германскую шпионку.
— В Англии все еще остается множество людей, чья судьба связана с королевскими колониями. Уверен, что ностальгия погонит их на ваши концерты индийских храмовых ритуальных танцев, заставив забыть о традиционной английской скупости.
— К чему излишнее многословие, моряк? — сладострастно икнула Маргарет, едва не задохнувшись от большого газо-пенного глотка шампанского. — Вы решили, что следующая наша ночь должна пройти в Лондоне? Как мило! Не возражаю. С условием, что ваша служба возьмет на себя оплату моего переезда от Парижа до Лондона, а также часть гостиничных расходов.
— Опять вы о деньгах… — осуждающе покачал головой Канарис. — Несолидно, госпожа Зелле.
— Не желаю слышать это гнусное «Зелле», — капризно поморщила носик танцовщица. — Вам прекрасно известно, что меня зовут Мата Хари.
— Осмелюсь напомнить вам, госпожа Зелле, что мы не в театре, и ваши сценические имена меня не интересуют.
— Кому, как не вам, помнить, что Мата Хари — не только мое сценическое имя, но и сакральный словесный символ, некий небесный код. Когда я принимала это имя, которое переводится как Свет Утренней Зари, или Око Дня, то прошла путь полного духовного очищения в одной из наибольших и древнейших святынь…
— Остановитесь, госпожа Зелле, — сурово прервал ее капитан-лейтенант, зная, сколь пространно она способна излагать одну из своих легенд. — Пощадите себя и меня.
— С условием, что впредь вы будете называть меня Матой Хари , только Матой Хари, и никаким иным именем.
Канарис никогда не забывал, что Маргарет терпеть не могла, когда ее называли госпожой Зелле, но уже не раз пользовался этим ее неприятием как надежным, безотказным раздражителем.