— О чем ты? Тебе жаль, что нас четверо?
— Нет, я к тому, что нам действительно больше никто не нужен. Никто.
Что он хотел этим сказать, что прятал под простыми словами, под взглядом блестящих зрачков, огромных, как ночь над городом?
— Не стоит отчаиваться, Андрюша. Боль пройдет, и ты поймешь, что, кроме Кати, есть другие…
— Другие? — он задумчиво провел ладонью по-моему лицу и вдруг улыбнулся загадочно и чуть насмешливо. — Вот в этом ты права, малыш — другие есть. Но все одинаковы. Им никогда не понять, отчего я так привязан к семье. Потому что, они и понятия не имеют, что такое настоящая семья.
— А ты расскажи им…
— Смысл? Ты действительно еще малышка. Пойми, мир чужаков, как ты его называешь, до омерзения пошл и предсказуем, в нем работают законы материи и только. В нем можно купить все, кроме правды, искренности… Сколько стоит твоя любовь?
Я улыбнулась: что за глупый вопрос?
— Твой взгляд, твой вздох.
— Мой? И что взамен?
— Ты. Уверенность в твоей стабильности, покое, здоровье, счастье. И чтобы не тревожиться за тебя.
— А ты тревожишься? Почему? — он прищурился не веря.
— Потому что у тебя крах личной жизни. И потом, ты очень тонкий, ранимый человек, живущий на уровне интуитивного, на уровне души. Ты видишь и знаешь больше любого из нас и способен под маской благожелательности разглядеть истинные лица. И принимаешь все близко к сердцу, переживаешь, болеешь.
— Ты придумала меня, малыш.
— Нет. Я тебя знаю. Ты всегда все носишь в себе, горишь и мучаешься, боясь своими переживаниями потревожить нас, но это не правильно. Мы поймем и с радостью поможем.
— Я мужчина, малыш…
— Оттого, что твое сердце способно любить и тонко чувствовать, ты не стал женщиной. Но остаешься человеком. А мужчиной ты был всегда. И не по половому признаку — по делам. Ты наша опора. С тобой надежно и спокойно. Но если б твое сердце было менее щедрым — с тобой было бы холодно и неуютно.
— Я бы вспугнул тебя?
— Да…наверное.
— И ты бы не любила?
Я рассмеялась — абсурд!
— Андрюша, я бы любила тебя любого. И люблю. А Катю забудь и прости. Нет — пожалей. Она не поняла своего счастья. Глупая. Потом пожалеет, да будет поздно.
Андрей качнул головой:
— Неужели ты думаешь, она что-то значит для меня?
— Конечно, так переживать можно только за очень близкого человека.
Андрей долго молчал, словно подбирал слова и не находил нужные, осторожно потянул меня на себя, перевернул на спину, придерживая руками, как ребенка. Тихо спросил:
