— А я против, — начал Олег и осекся под взглядом Андрея.
— А вот и Гульчата. Правильно? — спросил он у Жанны. Та кинула на него странный взгляд и, фыркнув, согласно кивнула. Меня это насторожило — подруги были явно не близки.
И тут увидела ее и поняла, что вряд ли Жанна является подругой этой одалиски, и озадачилась необходимостью приглашать подобную особь в закрытое, почти родственное общество. Тем более для Борзова.
Раскосое, широкоскулое убожество мерзло на остановке, держа руками в вязанных варежках черный полиэтиленовый пакет, и притопывало крепкими, короткими в стиле «танго» ножками, обтянутыми черными колготками. Шерстяными. Вязанная шапочка и короткая дубленка с лохматым воротником, на котором лежали непрокрашенные, и потому имеющие неопределенный цвет, волосы.
Я вопросительно посмотрела на Андрея — что плохого ему сделал Борзов?
— Друзей не выбирают, — заметил он философски, а в глазах плескалась насмешка и непонятное, желчное удовлетворение. Олег шумно вздохнул и заерзал.
— Она очень милая девушка, — попыталась озвучить достоинства своей подруги Жанна и смолкла. Видимо, на том они и кончились.
— Гульчата, значит, — хохотнула я, не сдержавшись, и чуть сдвинулась, освобождая место данному явлению. Дверца открылась, в салон вместе с Гулей вошел стойкий запах дешевых духов с горчинкой.
— Здравствуйте, — голосок, как у дежурного по части, взгляд черных глаз, как сканер.
"Спасибо, Андрюша", — поблагодарила я брата взглядом: хороший праздник намечается. Интересно, эта подруга степей умеет пользоваться ножом и отличит ли фужер под вино от фужера под шампанское?
Но может быть действительно у нее масса других достоинств — чистота помыслов, например, острый ум или бескрайняя широта сердца?
— Здравствуйте. Я — Аня. Это мой муж — Олег. Это Андрей. Жанну вы знаете. А вас зовут?
— Гуля, — буркнула девушка и уставилась впереди себя с видом партизана, попавшего в плен. Олег отчего-то побелел и напрягся, сжавшись так, что казалось, усох в два раза. Подозреваю, мой милый был близок инфаркту по совокупности впечатлений. Он был очень чувствителен к запахам и терпеть не мог густые, горькие ароматы.
— Приятно, — кивнула я, поджав губы, и наградила Андрея многообещающим взглядом. Тот спрятал улыбку и вырулил на дорогу.
Ехали молча в неестественно напряженной атмосфере. Я пыталась разговорить подруг, но те не проявили активности, и беседа затихла, не успев начаться. Андрей включил музыку, чтоб как-то сгладить неловкость и прибавил скорость, выбравшись на пригородное шоссе. Вскоре я увидела крышу Андрюшиного особняка и порадовалась, что дожила до конца поездки. Но возникал естественный опрос — доживу ли до конца праздника в таком-то обществе?
