Потом лязгнул замок, и нас втолкнули в какое-то помещение.
Дверь захлопнулась. Слышно было, как в замке провернулся ключ.
Минуту царила тишина — только Данилов выругался, врезавшись во что-то коленом. А потом мы почти одновременно содрали с глаз повязки. Впрочем, особой разницы поначалу никто не заметил: в пещере — а это оказалась именно пещера с холодными, чуть-чуть влажными стенами — было темно. Но постепенно глаза привыкли, и я смог различить в темноте штабеля ящиков.
Мы быстро распутали друг другу руки. Пришлось поработать и зубами: узлы были затянуты на совесть. Потом мы осторожно, на ощупь, исследовали пещеру: два десятка метров глубиной и с десяток метров шириной, она была сплошь заставлена ящиками и коробками разных размеров. Маркировки обнаружить не удалось — то ли она отсутствовала вовсе, то ли мы просто ничего не могли разобрать в темноте. Ясно было одно: в этих ящиках вряд ли найдется что-либо, что можно использовать как оружие, потому что пленников рядом с оружием поместил бы лишь круглый дурак, а седой таковым не выглядел. А вот в глубине пещеры, вполне возможно, что-то подобное имелось: только заполучить это "что-то" мы не могли, потому как мешала массивная решетка, делившая пещеру на две части. Что было там, за решеткой? Напрягая зрение, мы могли разобрать только какие-то массивные предметы, больше всего похожие на несгораемые шкафы, а рядом с ними вновь штабеля ящиков — длинных, плоских.
— Ну, что будем делать? — негромко спросил Вейхштейн.
— А что делать… Остается только ждать, — также негромко ответил я. — И надеяться, что это все-таки наш прииск и наши люди.
— Какие ж они наши, — фыркнул Данилов. — Разве б наши такое устроили? Что ж они своих повязали, да за решетку упекли?
— Ты подумай, — сказал Вейхштейн, — поставь себя на их место. Они тут остались одни, больше года никакого контакта с родиной… Война идет. А тут появляются трое каких-то оборванцев неизвестно откуда, и… и говорят, что идут как раз на их прииск.
Я залился краской. Хорошо хоть, в темноте этого не видно! "Говорят"… Да не "говорят", а "говорит". Перетрусил, как второклассник…
— Так что правильно они все делают… Кто знает, кто мы такие? — закончил мысль Вейхштейн.
— Ну… может, и правильно…, — прогудел Данилов. — Только… мы ж сюда еле добрались, а нас мордой об стол…
Снова лязгнул замок, и раздался знакомый голос седого:
— Слышь, геолог… Давай-ка на выход.
Неприятный холодок внизу живота. Вот выведут сейчас, поставят лицом к стенке, и влепят пулю в затылок. Ерунда, конечно, хотели бы убить, давно бы убили, но все равно страшно.
