Он устал смотреть на экраны. Плазменные мониторы не были достаточно плоскими. Они казались плоскими, но теперь все изменилось. Он смотрел, как президент Всемирного Банка говорил что-то напряженным экономистам. А потом президент Соединенных Штатов заговорил на английском и финском из своего лимузина. Он неплохо владел финским и Эрик ненавидел его за это. Он понимал, что в конце концов люди догадаются о его действиях, о действиях одного человека, лишенного всего и уставшего. Он закодировал мониторы так, чтобы интерьер машины приобрел свой обычный вид. Теперь он мог свободно рассматривать окружающее, хоть его тело и было изолировано от внешнего мира. Он почувствовал, что вот вот чихнет.
Улицы быстро опустели, баррикады погрузили в грузовики и увезли. Машина двинулась вперед. Торвал сидел на переднем сидении.
Он чихнул и почувствовал, что чего-то не хватает, но скоро понял, что всегда чихал два раза, или может ему это просто показалось. Он подождал и вот, будто в награду за ожидание, чихнул второй раз.
Почему люди чихают? Чтобы избавиться от инородных частиц - защитная реакция слизистой оболочки носа.
Улица будто вымерла. Машина проехала рядом с испанской церковью и кучей бурого песчаника. Он налил себе бренди и снова почувствовал, что голоден.
На южной стороне улицы находился эфиопский ресторан. Эрик представил себе мягкий ломтик ржаного хлеба и мясо, тушеное с чечевицей. Он представил тушеную баранину с берберской смесью. Ресторан был уже закрыт, но со стороны кухни виднелся тусклый свет. Он приказал водителю остановить машину.
Ему хотелось тушеной баранины, хотелось сказать это, почувствовать запах и съесть.
Дальше все происходило слишком быстро. Он вышел из машины, к нему подбежал какой-то мужчина и ударил его. Эрик поднял руку, чтобы защититься, но, не успев, вслепую ударил мужчину то ли в голову, то ли в плечо. Он почувствовал какую-то слизь, смесь крови и чего-то еще на своем лице. Его глаза были покрыты этой смесью, но он слышал звуки борьбы между Торвалом и тем мужчиной.
Эрик достал платок из кармана и встал на бордюр, начав вытирать лицо, осторожно, на случай если вдруг сместилось глазное яблоко. Наконец, ему стало видно, что Торвал прижал мужчину к капоту лимузина, сковав ему запястья за головой.
- Объект обезврежен, - сказал Торвал в лацкан пиджака.
Эрик чувствовал какой-то запах и вкус. Сначала он понял, что частично это вкус его собственной спермы, которую он вытер этим платком еще днем. Но вкус на языке сбивал его с толку.
