Золотое руно [Повести и рассказы] | страница 39

Птица с криком взмыла из-под самой косы. Иван вздрогнул и остановился. Потом наклонился и увидел гнездо, а в нем головки пестреньких птенцов.

Иван опустил косовище, стал на колено и раздвинул траву трясущимися руками. Кровь стучала в ушах.

— Эка ддура, где угнездилась, — с ласковой укоризной проговорил он и хотел вынести гнездо, но вдруг снова схватил косу, короткими косыми ударами обтяпал траву вокруг гнезда, оставив его одиноким зеленым кустиком, и добил свой прокос несколькими десятками отчаянных взмахов.

«Все…»

Иван оглянулся. Парень стоял, победно опершись на косовище. Он закончил раньше.

К Ивану уныло приближался Эйно, обтирая свою косу пучком росной травы. Он бросил взгляд вдоль Иванова прокоса, начатого строго, по одной линии, но с того места, откуда Иван стал спешить, стена травы выгнулась и зубрила провалами. На прокосе финна Эйно задержал взгляд дольше: хорош…

Соперник Ивана неторопливо вышагивал к ним с косой на плече вдоль прокошенной полосы, безукоризненно строгой, как отбитой по нитке. Каждый шаг его небрежной походки говорил о победе.

— Пора, — сказал Эйно, — фоскресенье… — и пошел, не оглядываясь на работников.

Молодой финн вскоре свернул в поселок, а Иван с хозяином все так же молча направились прежней дорогой к хутору.

Иван убрался к себе в комнатушку и стал ждать своей судьбы.

Он видел, как через некоторое время прошел в кирху Эйно с женой и младшим сыном, даже не взглянув на оконце кладовой. Видимо, ему нелегко было отказать человеку без крова и без родины, но он надеялся, что русский сам поймет.

В дверях появился старший сын хозяина — Урко. Он принес еду, потоптался у порога в бараньих туфлях на босу ногу и ушел куда-то на улицу, оставив русского одного во всем доме. Иван вяло съел глиняную миску картошки со сметаной, кусок хлеба, выпил одну за другой две большие чашки холодного молока и только после этого испугался своей бессовестности.

Он решил уйти и стал торопливо собираться в путь.

Завязав покрепче свои мешки, он перевернул потные портянки, накинул пиджак и задумался: ладно ли он делает? Как уйти не простившись, да еще из пустого дома? Когда же вернулся Урко и мрачно прошел в дом. Иван решил, что хозяева только и ждут, чтобы русский убрался. Однако он чувствовал перед хозяевами вину за то, что обманул их надежды, за то, что ночевал и ел незаработанное. Как побитый, он вышел во двор. Постоял. Потом бросил вещи к ногам и присел у поленницы ольховых дров. Дрова были хорошо просохшие, с лучиками трещин по срезам. Он зачем-то выдернул одно полено, подержал его в руке и подумал, что из такого материала, если выбрать поленья пошире и без сучков, можно сделать хорошую шайку под ягоды или грибы. Эта мысль понравилась ему. Он обрадовался и решил сделать такую шайку, чтобы оставить ее хозяевам за ночлег и еду.