— Кстати, — спросила я, — не могли бы вы описать мне, как выглядят эти похороны?
— Описать их? — переспросил он. — Никто не описывает мнимых похорон. Это понятие необходимо постигнуть.
— В ваших словах много правды, — согласилась я. — И всё же описание мне совершенно необходимо, потому что не каждый день попадает человек на мнимые похороны.
— Хорошо, что вы это усвоили, — сказал солдат.
— А после войны, — продолжила я, — когда я уйду с государственной службы, надеюсь в нескольких элегантных фразах описать случившееся со мной в доме знаменитого поэта и достигшее здесь своей кульминации. Но для этого, разумеется, — добавила я, — мне нужно будет рассказать, как они выглядят.
Солдат не ответил.
— Если бы речь шла о жирафе–окапи или о морской корове, мне необходимо было бы описать их внешность, потому что иначе мне никто не поверил бы.
— Значит, вы хотите получить назад свои деньги? — вдруг спросил солдат. — Вы их всё равно не получите, потому что я потратил их на билет.
— Пожалуйста, поймите меня правильно, — поспешила я возразить. — Похороны — это великолепная абстракция, и всё же я хочу записать её на бумаге.
Мне стало жаль солдата, когда я увидела его обеспокоенное лицо. Ничего не было в мире печальнее этой обезьяньей головки.
— Я их делаю вручную, — сказал он, — все эти мнимые похороны.
Вдали завыла сирена.
— Элиза купила одни в прошлом месяце. У нее никаких претензий. Сейчас у меня пересадка, — сказал он, снимая с полки ранец. — А ещё, ваш знаменитый поэт тоже купил себе штуку.
— И он тоже? — воскликнула я.
— Да, и никаких жалоб. Именно то, что ему было нужно: идея похорон.
Поезд остановился, солдат спрыгнул и помахал мне рукой. Когда поезд снова тронулся, я распаковала свои мнимые похороны и внимательно их рассмотрела.
— Ну её к чёрту, эту идею, — ругнулась я. — Мне нужны настоящие похороны.
— Всё в своё время, — произнёс голос в коридоре.
— Опять вы!
Это был тот самый солдат.
— Нет, — объяснил он. — Я сошёл на последней остановке.
Здесь осталось лишь понятие обо мне.
— Смотрите, — сказала я, — вас не обидит, если я всё это выброшу?
— Нисколько, — ответил он. — Понятия не обижаются.
— Мне нужны настоящие похороны, — объяснила я. — Мои собственные.
— Вы правы, — согласился солдат.
— Тогда я смогла бы описать их во всех подробностях.
— Вы хотите описать собственные похороны?
— Да.
— Но ведь вы из плоти и крови, — заметил он. — Никто не может описать своих похорон: для этого они должны стать мнимыми.
