Сорта чая носили поэтические и волнующие названия.
— Пи Ло Чан и Лун Чин, — произнес Ван.
— «Нефритовая спираль весны» и «Колодец дракона», — перевел Пирли.
Прохаживаясь по мануфактуре Вана, Чарльз Стоу открыл место, где обрабатывался лист самого высшего, исключительного качества. Он взял несколько листков, растер в пальцах и вдохнул запах. Головокружительный, волшебный аромат.
Ван последовал его примеру, потом повернулся к нему и сказал:
— А вот второй секрет: не бывает превосходного чая без превосходной обработки листьев.
* * *
Через некоторое время Ван объявил им:
— Я вынужден вас покинуть. Меня призывают дела. Увидимся вечером за ужином.
Он ушел, оставив в распоряжении британцев одного из своих людей. Стоу и Пирли молча смотрели, как он удаляется. Когда Ван, скрылся Чарльз Стоу спросил у Пирли:
— Так ты это хотел мне показать?
Пирли испытующе взглянул на него и, понизив голос, словно сообщал некую тайну, ответил:
— Да. Но ты увидел всего лишь надводную часть айсберга. Здесь Ван обрабатывает чайный лист. Сам же он чай не выращивает. И, кроме мануфактуры, ему ничего не принадлежит.
— Но ведь эта долина…
— Эта долина — мелочь. Всего лишь ворота в царство Лю Чэна. За этими горами выращивается столько чая, что его хватит, чтобы утолить жажду всего мира.
Пирли указал куда-то за горизонт.
— Там живет Лю Чэн, подлинный владыка чая. Но увидеться с ним невозможно.
— Почему?
— Как всякому могущественному человеку, ему приходится укрываться в прочном панцире, чтобы защитить себя от угрожающих ему опасностей. Но что может быть лучшей защитой, чем невидимость?
— Значит, ты ни разу не видел его?
— Ни разу. Говорят, он окутал себя такой таинственностью, что никто никогда не видел его лица.
Чарльз Стоу, пораженный тем, что ему сообщил Пирли, задумался.
— И Ван тоже не видел?
Ирландец отрицательно покачал головой.
— Но почему?
— Всем, кто удостоился привилегии видеть его, отрубили голову.
Чарльз Стоу вздрогнул.
К вечеру пошел дождь. Вереница женщин потянулась в Хучжоу, и была она похожа на яркую змею, скользящую среди изумрудной листвы.
Оба британца еще долго оставались на мануфактуре, отбирая самые лучшие партии чая. А потом долго молча стояли, любуясь зеленым пожаром чайных кустов, гаснущим вместе с сумерками.
* * *
Ужин у Вана оказался грандиозным пиршеством, устроенным в честь иноземных гостей. На нем подавались на серебряных подносах пятьдесят перемен блюд, а чая было столько, что хватило бы сделать еще полноводнее все реки Китая.
