Любава, после этого разговора, осталась в глубокой задумчивости. Странная беседа, странное предостережение. Что-то происходит при дворе, но она не знает что, так же, как, видно, не знает и ее беспечная тетушка. Говорят, что императрица тяжело больна, однако у графини соберется какое-то общество. Как сие возможно? А впрочем, что знает она о здешних порядках и обычаях? Вскоре ее мысли перешли на другой предмет: Иван Боратынский всего лишь ее дорожный попутчик. Что-то подсказывало ей, что не простой он человек. И жизнь его, быть может, подвергается большой опасности. Не зря же напали на него тогда, на постоялом дворе. А теперь? Он нигде почти не бывает, а ежели выходит из дому, то делает это тайно. Она видела, как Боратынский со своим приятелем выходили через черный ход и, скользнув через сад, укрытые плащами, шли куда-то. Что у них были за дела? Чем это грозило им обоим?
Да, странно Любаве было сознавать волнение, которое испытывала она, думая о судьбе Боратынского. Случайный знакомый, он сделался ей очень дорог. Жаль было бы увидеть его в темнице или узнать, что жизнь его загублена, что завтра, быть может, его не станет…
— Ах! — Любава вздрогнула. — Что за мысль? И почему?..
«И почему я так дрожу из-за этого»? — хотела спросить она себя.
Но ответ был уже ей ясен, хотя она и не признавалась себе в этом напрямую. Любава влюбилась. Так глупо и, быть может, вовсе безответно. Он ведь даже не знает, что она девица? Глупо, да, истинно глупо! И что же тут поделаешь?
Вздохнув, Любава повалилась на кровать.
— Вот так-так! Из огня да в полымя. Стоило ли бежать от супружества для того, чтобы влюбиться? Да нет, какое там. И вовсе я не влюблена! Гиль [1] какая…
В назначенный день девушка прибыла к дому графини. Ее, как и обычно, сопровождал Федор, который страх как недолюбливал прислугу ее тетки! Он всю дорогу ворчал, что незачем им тут бывать и что он не удержится и, верно, наваляет этим дуракам-лакеям и шутам-скороходам.
— Успокойся, Федор, — твердила Любава. — Ты пойми, что мне теперь в моем положении тетушка — первая опора. На мое счастье, я нашла ее. Благодаря тебе, заметь! — прибавила она. — Ежели бы не твой характер, как знать… Я бы и не вспомнила про нее и уж не пошла бы ее искать, это точно. Случай, которым грех не воспользоваться!
— Ну только из того, что вам это надобно, терплю, — все говорил и говорил Федор.
— Эх, добрый же ты человек! — улыбаясь, сказала Любава.
— Да уж это верно…
