Тетка все исполнила, как и намеревалась. Платье и все прочее уже ждало Любаву.
— Ну что скажешь? — спросила ее довольная графиня, заведя девушку в комнату, предназначенную для нее.
На кровати лежало роскошное белого атласа платье, сшитое по самой последней моде.
— Платье сшито было для меня, так что теперь на тебя его надо будет немного подогнать. Тут уже и портнихи, и девки ждут.
— Тетушка! — испугалась Любава. — Зачем же вы мне отдали такое красивое платье? Можно было найти и попроще…
— Вот еще! — возмутилась Агния Петровна. — Для моей племянницы — и попроще! Ты ведь даже и не знаешь, что за люди соберутся у меня нынче… Попроще, вот еще… — бормотала она.
Меж тем Любаву уже принялись одевать. Сначала парик, чулки, туфли, нижнее платье, корсет. Потом пудра, от которой девушка расчихалась. Затем уже и платье — чудо портновского искусства!
— Вот теперь никто не усомнится в том, что наше семейство — самое красивое! Хотя ты и худа, но в тебе много изящества и лицо твое весьма интересно. Ты не похожа на здешних девиц и привлечешь к себе множество взоров, когда сама того пожелаешь.
— Нужно ли множество-то? — спросила Любава. — Не достаточно ли одного, но самого дорогого?
Графиня рассмеялась:
— Ты так еще юна, дитя мое! Одного пока тебе еще взора достаточно, вот как! Ничего, пройдет время, и ты будешь ценить всякий взор, устремленный на тебя. В восемнадцать лет я почитала так же, как и ты… Но замужество излечило меня от заблуждений!
— Как жаль… — произнесла Любава.
— Вот уж ничуть! Впрочем, ежели тебе повезет и твой супруг окажется таким человеком, что ты вокруг себя и смотреть не захочешь…
— То есть если и он и я будем равно любить друг друга…
— Можно и так сказать, — лукаво сказала Агния Петровна. — Но сие весьма редкий случай! Желаю, чтобы тебе таковой достался, моя дорогая, — прибавила она.
Агния Петровна принимала у себя самое изысканное общество, ближайших своих друзей. Но никак она не предполагала, что нынче ей будет нанесен еще и тайный визит. В то время, как гости собирались, а сама графиня Болховская занималась племянницей, к дому с черного хода подъехала темная карета. Слуга, спрыгнувший с запяток, почтительно отворил дверцу, склонившись в три погибели перед хозяином. Тучная темная фигура вынырнула из глубины экипажа и, не торопясь, проследовала к двери, которая тут же распахнулась перед ним, и гость беспрепятственно вошел в дом. В доме он следовал хорошо знакомым ему путем. Никто не смел ни остановить его, ни спросить о чем-либо. Человек прошел в комнату, дорогу к которой он будто бы хорошо знал, отворил дверь и, войдя, уселся в кресло, будто специально для него поставленное. Прислуга побежала за графиней.
