* * *
— Вот такие вот дела, Хэнк. Я разработала практически нереальный график, чтобы реконструировать Рио-Норт за год, теперь придется сделать это за девять месяцев. Ты должен был завершить поставку рельсов в течение года. Сможешь сделать это за девять месяцев? Если есть хоть какой-то способ сделать это, сделай. Если нет, мне придется искать какие-то другие варианты, чтобы завершить начатое.
Реардэн сидел за столом, полуприкрыв свои холодно-голубые глаза.
— Я сделаю это, — сказал он ровным, уверенным голосом.
Дэгни откинулась на спинку стула. Она почувствовала невероятное облегчение. Пожалуй, даже больше: она вдруг поняла, что ей не нужно никаких гарантий того, что все будет сделано. Не нужно было никаких доказательств, вопросов или объяснений; сложнейшая ситуация была решена лишь тремя словами, сказанными человеком, который знал, что говорил.
— Не показывай, что у тебя гора с плеч свалилась, — сказал он насмешливо, — во всяком случае не так явно. А то я могу подумать, что «Таггарт трансконтинентал» в моей власти.
— А то ты этого не знаешь!
— Знаю. И собираюсь заставить тебя заплатить за это.
— Я в этом не сомневаюсь. Сколько?
— Двадцать долларов сверху на каждую тонну, оговоренную в контракте, начиная с заказа, который вы получите завтра.
— Дороговато, однако, Хэнк. Что, подешевле нельзя?
— Нельзя. Я мог бы запросить вдвое дороже, и ты бы заплатила.
— Да, заплатила бы. Но ты этого не сделаешь.
— Почему?
— Потому что ты тоже заинтересован в успехе Рио-Норт. Это первый опыт практического применения металла Реардэна.
Он рассмеялся:
— Это ты точно подметила. Мне нравится иметь дело с человеком, у которого нет иллюзий относительно того, что ему сделают одолжение.
— Знаешь, почему мне стало так легко, когда ты решил воспользоваться своим преимуществом и запросил высокую цену?
— Почему?
— Потому что я наконец имею дело с человеком, который не притворяется, что делает одолжение.
Он снова улыбнулся. Ему определенно все это очень нравилось.
— Ты что, всегда играешь вот так, в открытую? — спросил он.
— Я что-то не замечала, чтобы ты играл как-то по другому.
— А я думал, что я единственный человек, который может себе это позволить.
— Хэнк, я человек решительный, меня в этом смысле не сломать.
— Думаю, однажды я сломаю тебя именно в этом смысле.
— Зачем?
— А мне всегда этого хотелось.
— Тебе что, мало трусов вокруг?
— Именно поэтому мне так хочется сделать это — потому что ты единственное исключение. Так, значит, ты считаешь, я поступил бы правильно, стараясь выжать из тебя все до последнего цента, пользуясь твоим критическим положением?
