— Конечно. Я же не идиотка. Твой бизнес состоит не в том, чтобы оказывать мне благодеяния.
— А тебе что, не хотелось бы, чтобы это было именно так?
— Я не попрошайка, Хэнк.
— А тебе не кажется, что будет очень сложно выплатить сумму, которую я запросил?
— Это мои сложности. Мне нужны эти рельсы.
— Двадцать долларов сверху на тонну?
— Нет проблем, Хэнк.
— Хорошо. Ты получишь рельсы. Похоже, я получу баснословные прибыли, если «Таггарт трансконтинентал» не развалится раньше.
— Если я не перестрою линию за девять месяцев, это наверняка произойдет.
— Нет, пока ты у дел, этого не случится.
Когда он не улыбался, его лицо казалось каким-то неодушевленным, лишь глаза все время оставались живыми, с какой-то холодной, сияющей чистотой, восприимчивые и проницательные.
Но никто не мог сказать, какие чувства возникали в его душе под влиянием того, что он замечал. Наверное, он и сам этого не знал.
— Они здорово постарались, чтобы максимально усложнить тебе жизнь, правда?
— Да. Я рассчитывала, что компанию спасет Колорадо, но теперь спасение Колорадо полностью зависит от меня. Через девять месяцев Дэн Конвэй закроет свою дорогу. Если к этому сроку Рио-Норт не будет готова, бессмысленно заканчивать реконструкцию. Этот район не протянет без железной дороги и дня, не говоря уже о неделе или месяце. Все предприятия штата просто задохнутся без транспорта. Они росли и развивались с такой скоростью, что просто невозможно представить, что с ними случится, если они хоть на мгновение остановятся. Это все равно что рвануть стоп-кран, когда поезд несется со скоростью двести миль в час.
— Я знаю.
— Я могу поставить дело на железной дороге. Но я не могу гонять поезда по стране издольщиков, не способных даже толком вырастить репу. Мне нужны такие люди, как Эллис Вайет, люди, которые производили бы то, что я буду перевозить. Поэтому через девять месяцев я должна предоставить ему самую лучшую железнодорожную линию и столько составов, сколько ему нужно. Даже если нам всем придется разбиться в лепешку.
Реардэн улыбнулся:
— Я вижу, ты настроена серьезно и для тебя это очень много значит.
— А для тебя?
Он ничего не ответил, просто продолжал улыбаться.
— Тебя что, это не волнует? — спросила она почти сердито.
— Нет.
— Значит, ты просто не понимаешь, что это значит и насколько это важно.
— Я знаю одно: я должен выплавить рельсы, а ты — уложить колею за девять месяцев.
Она улыбнулась — расслабленно, устало, слегка виновато:
