Тогда соседка-узбечка по-матерински тронула его плечо:
— Ташкент!
Он заморгал глазами, наконец проморгался и недоверчиво спросил:
— Ну да?
Какая-то таинственная сила тут же повернула его в сторону уходящей стюардессы, перегнула через подлокотник кресла, а соседка спросила:
— Первый раз в наш город?
Кеша разогнулся и тряхнул головой:
— Первый.
— Командировка?
Уж очень у него был непрогулочный вид: тужурка как рабочая спецодежда и эти сапоги.
— Тетя дом оставила.
— Как?
— Сама померла, а мне оставила дом. А зачем мне дом? — спросил он растерянно и даже с досадой.
— Вах! — сказала соседка, подавая Кеше конец его ремня. — Женитесь — жить будете.
Кеша хохотнул, застегивая привязной ремень на животе:
— У меня же своя прописка!
— Далеко?
— Отсюда не видно. Наяринский лесхоз.
Это было за быстрой и дикой Шилкой, рекою, по которой, сшибаясь, плывут сосновые стволы, подныривают под обвислые паромные тросы, летят мимо островов с черемухой, белой среди лета, потому что, когда везде середина лета, на Шилке только распускается черемуха…
— Не слыхали про такое место — Наяринск?
— Нет.
— Вот и услыхали.
А сам все поворачивал голову, следил, не идет ли стюардесса.
Она возвращалась, шагала мимо, и он не верил, что такие бывают. И спал-то для того, чтобы не смотреть на нее. Кого он видел в лесу? А тут вдруг… В последний миг Кеша рванулся за ней, да ремень удержал его. Девушка оглянулась и подождала:
— Спрашивайте…
— Вы не замужем? — без улыбки выпалил Кеша.
Она не обиделась, но покачала головой укоряюще.
— Я отвечаю только на вопросы, связанные с полетом.
— Напрасно, — пошутила узбечка. — Он домовладелец.
Самолет ударился колесами о незнакомую землю, а в ушах застряло это звучное слово «домовладелец», и Кеша впервые почувствовал, что относилось оно к нему, придавая какое-то новое значение его фигуре. А что это за дом? Он и представить себе не мог. Где-то в этом незнакомом городе…
Над оградой из железных прутьев клубилась зелень, а выше краснела крупная строка: «Ташкент». Был теплый вечер, невероятный для апреля, и встречающие стояли с букетами сирени.
Домовладелец шагал, положив пальто на плечо, расстегнув тужурку и неся в руке легкомысленный чемоданчик, новый, как сверкающая копейка: наяринский житель не был путешественником. Сказать честно, первый раз летел, а не ехал… Радио над ним с гулким эхом сообщало:
— Произвел посадку самолет, прибывший из Дели. Кеша услышал, как молодая пара, шагавшая рядышком, обменялась фразами:
