Кто-то вспомнил, что студентку звали Брижит, фамилии никто не знал. Имея уже хоть что-то, доктор заявился в деканат. Он чувствовал себя, чуть ли не голым без своего халата. Благо весна тогда была прохладной, и доктор компенсировал отсутствие необходимого фетиша белым пальто.
Секретарь деканата, густо накрашенная молодая студентка, формистая, но судя по взору глуповатая и хабалистая, удивленно смотрела на явление великолепного доктора. Ван Чех не стеснялся, а даже больше храбрился, распахнул дверь и вошел в белом плаще, чуть шаркая, держа шляпу в руках.
- Прошу прощения, девушка, - сказал он хорошо поставленным густым басом, выкладывая на стол шоколадку, - я не мог бы получить сведения относительно одной из ваших студенток? Ничего криминального - тут же среагировал он на изменение выражения ее лица, - только табель успеваемости и фамилию уточнить.
- А вы кто? - девица прищурилась на импозантного доктора и тихо прибрала шоколадку.
- Я доктор Вальдемар Октео ван Чех - психиатр, - доктор состроил девушке глазки и улыбнулся.
- Не положено, - отрезала секретарь.
Доктор расстроился. Он сел на стул перед столом и положил ногу на ногу.
- Как же так, милая, как же так? - задушевно начал он, - Ведь я же один из руководителей практики. У меня есть право самостоятельно выбрать студента на практику. Я выбрал ее, но не знаю, как она учится и фамилию тоже.
Девушка пожала плечами и застучала по клавиатуре.
- Ничем не могу помочь.
- Ваше должностное рвение заслуживает награды, - умилился доктор, - Давайте так, милейшая, вы сейчас пойдете к декану, и спросите можно ли мне посмотреть ведомости, табели и личный лист некой Брижит. А потом покажете мне их? А я потом напишу вам благодарность?
Ван Чех безуспешно заглядывал девушке в глаза.
- Декан на совещании, - отрезала она, не глядя на доктора.
- Какая жалость. Какая жалость, - посетовал доктор, хитро глядя на девицу, - Я подожду.
- Ждите, - она пожала плечами.
- Жду, - ласково ответил доктор.
Минут пять он сидел спокойно. Потом сменил ноги и стал постукивать носком ботинка по ножке стола, звук получался негромкий, но аритмичный.
Девушка раз бросила взгляд. Великолепнейший был безмятежен и невиновен. Его устремленные куда-то сквозь потолок и этажи, прямо в небо взгляд был полон надежды и упоенной мечты. Доктор вдохновенно предавался каким-то сладким грезам и стучал по ножке стола ногой.
Девушка крепилась. Спустя пятнадцать минут пытки, доктор сменил тактику.
