Из этого пекла, раненный, он выбрался лишь на рассвете. Группа была уже в штабе. Среди бойцов не было только Леона. Шальная пуля настигла его…
Пленные оказались весьма осведомленными. Это были начальник транспорта одной из франкистских частей, его адъютант и шофер.
Давно все это случилось, ох как давно! Шесть лет минуло. Сколько воды утекло с тех пор, скольких товарищей уж нет в живых.
Рабцевич устало огляделся. Лошадь остановилась, пощипывала траву. Рабцевич нагнулся, поднял сползшие на гриву поводья, натянул их.
Работа на аэродроме, который строили бойцы отряда, соседней 123-й Октябрьской имени 25-летия БССР бригады, шла полным ходом. На огромном поле, усеянном островками деревьев, собралось с полсотни человек. Тут же стояло пять подвод. Бойцы расчищали поле: спиливали, выкорчевывали деревья, сравнивали холмики, закапывали воронки, траншеи. Работали старательно. Глядя на них, Рабцевич успокоился, забылся. Мысли его вновь перекинулись на дела и заботы, связанные с боевой жизнью отряда, выполнением каждодневных задач.
Вместо убитого Пикунова командиром разведывательно-диверсионной группы Рабцевич назначил Степана Бочерикова. Это был двадцатисемилетний кадровый военный. Перед самой войной окончил военно-политическое училище. До прибытия в отряд был политруком роты в 11-м отдельном гвардейском батальоне минеров-парашютистов, действовавшем на Западном фронте.
Возглавляемая им группа ушла на прежнюю свою базу.
С наступлением погожих дней Линке заметил, что Рабцевич стал все чаще появляться в поле за огородами. Примостившись на слеге изгороди, он сворачивал цигарку и о чем-то сосредоточенно думал. Однажды Линке застал его с горстью земли в руках. Рабцевич нежно растирал ее в ладонях, нюхал, зачем-то смотрел в небо, на подернутые зеленой дымкой кусты, опять нюхал землю.
— Игорь, — шутя сказал Линке, — уж не колдовством ли тут занимаешься?
Рабцевич тяжело вздохнул, посмотрел на него долгим внимательным взглядом.
— А ты знаешь, Карл, я ведь семь лет был председателем колхоза. Тяжело мне видеть вот такой нашу кормилицу-землю — жалкой, заброшенной. Посмотри, на что она похожа. — Рабцевич горестно развел руками…
И Линке как бы впервые увидел это поле, уже два года кряду не знающее заботливой руки хлебопашца. Война, обрушившая на людей страшные испытания, заставила позабыть об истинном назначении земли — родить на радость людям хлеб.
— А что сделаешь, — Линке понимающе вздохнул, — вот прогоним фашистов, тогда и поля свои приберем, как полагается.
