Перебежали через сенцы. На другой половине — потолок низок. Вся горница сундуками заставлена. Девушки из сундуков достают наряды, облачаются.
— Бабушек наших все это, — объяснила Верунька. — Одевайся. Это тебе будет впору.
И действительно, все впору пришлось. И кофта продувная, и сарафан, и башмачки-поскоки.
Зеркало висело в углу. Подвела Верунька Настю Никитичну: поглядись.
Стояла в том зеркале Золотая Коса — земная краса, с темными, удивленными, запечалившимися глазами.
— Ай не приглянулось? — всполошилась Верунька.
Настя Никитична обняла девушку:
— Уж так приглянулось, что глаза на мокром месте. Какие одежды русские женщины променяли! А на что променяли-то?
— Побежали! Побежали! — торопила Верунька. — Пора парней песней приманивать.
Свечи тянулись язычками, ни шороха, ни шепота. Сверкало золото, мерцал жемчуг.
Вдруг узкие язычки свечей дрогнули, заметались — это вздохнули разом девушки и тихонько пожаловались:
Уж и что ж экой за месяц,
Печет ночью, днем ин нет.
Уж и что ж экой за миленький,
Летом ходит, зимой нет.
В окна тотчас стукнули. В сенцах послышались шаги, дверь в горницу отворилась, вошли парни. В чем были в клубе, в том и пришли, только лица у всех теперь были закрыты черными кисейными платками.
Встали у дверей. Одна из девушек, постарше, на выданье, подошла к парням, пригляделась, нашла, видно, своего жениха, вывела на середину, и стали они кружиться и поводить руками, а музыкой была им песня.
«Еще завтра овин молотить», — пели ребята, а девушки после каждой строки подхватывали: «Так-так-так, молотить!»
— Жалко женушку будить!
— Так-так-так, молотить!
— Спи, моя женушка-подружка.
Нат-ко в головы подушку,
Сладкий сон возьми, дорогая,
Вот подушка тебе другая.
Вышла следующая пара, и была другая песня.
Отплясавшие парни садились рядом с теми, кто их выбрал, и Настя Никитична заерзала: к ней очередь двигалась. Но тут игра переменилась, девушка-заводила вышла и спела такую песню:
Не скачи, соболь, по улице,
Не скачи, соболь, по широкой!
Скачь-поскачь, соболь, в новой горнице.
Выбирай себе дружинушку, выбирай себе хорошую.
Стали парни выбирать подружек. И нá тебе! Перед Настей Никитичной голову преклонил Финист. Лица под платком не видно, да плечи выдают, их и под шалью не спрячешь.
Настя Никитична охнула про себя, а куда деваться? Ноги слушались плохо, но парни дружно пели, рука у Финиста была ласковая, сильная, Настя Никитична совладала с робостью, закружилась в такт песне. Им пели хорошее:
