— Салям, баджи![19] Коп-коп салям, сестра милая, — искренне приветствовал ее Барат.
По улыбающемуся и в то же время настороженному лицу Ольги Яков видел, что физиономия Барата показалась ей самой разбойничьей.
— У меня тоже есть жин, — с гордостью заявил Барат.
— О-о! — протянул Яков. По старой памяти встретил он Барата как мальчишку, вместе с которым ловил змей и резал мешки караванщиков, а оказывается, разговаривать с ним надо, как со взрослым мужчиной. Яков хорошо знал обычаи курдов.
— Кургун ми, брока чара?[20] — перейдя на серьезный тон, спросил он.
— Кургун якши![21] — сразу оценив вежливость Якова, ответил Барат.
Теперь нужно было спросить, как его настроение:
— Аволата чара?
Барат, улыбаясь, ответил, что и настроение в порядке.
После этого полагалось справиться, как себя чувствует сын, но Яков не знал, есть ли у Барата сын.
— Лоук чара? — спросил он полушутливо.
— Барат расплылся в сияющей улыбке:
— О, якши! Бик якши!
— Жиннета чара? — спросил Яков, зная, что сначала надо спросить, как себя чувствует сын, а потом уже, как себя чувствует жена.
— Бик якши.
— Качик чара? (Неужели у него и дочка есть?)
К удивлению Якова, оказалось, что у Барата есть и качик и тоже — якши! Ай да Барат!
Теперь полагалось спросить о хозяйстве: как, мол, чувствует себя твоя лошадь — «мойн чара?», как поживают твоя корова — «мунге чара?», бараны — «паз чара?», собака — «сека чара?». Но Барат, загордившийся было от таких знаков уважения, не выдержал, обернулся к выстроившимся по ту сторону потока рабочим и завопил во все горло по-курдски:
— Эй, Алешка! Эй, Мамед! Эй, Балакеши! Эй, Савалан! Ёшка-джан приехал! Надо на охоту скорей, архаров стрелять! Большой шашлык будем делать!
На той стороне потока стояли рабочие бригады Барата, махали руками, приветствовали Якова. Среда них Яков увидел Алешку Нырка, которого сразу узнал по широкому добродушному лицу.
Два человека отделились от группы и, помахав Якову и его спутникам ружьями над головами, ушли в горы, как понял Яков, в надежде подстрелить козла или архара. Алешка Нырок и толстый Мамед Мамедов по примеру Барата перешли ручей вброд. Остальные принялись ставить палатки.
Такой сердечный прием развеял у Ольги смутные опасения, хотя разбойничья физиономия Барата и сейчас не внушала ей особого доверия.
Скосив глаза, Яков усмехнулся, отметив разочарование на скуластой физиономии Галиева, который теперь убедился, что Яков никакой не нарушитель, а местный старожил.
