Мертвая зона - Анатолий Викторович Чехов, Виктор Григорьевич Чехов

Широко и просторно раскинулась красавица-Волга, чистая и вольная, под голубым прозрачным небом. Ветер играет рябью, полощет флаги и вымпелы на шпилях речного вокзала, дебаркадеров, на многоэтажных теплоходах, наполняет паруса скользящих по водной глади яхт. Река омывает песчаные косы, зеленые острова, прячет в легкой дымке противоположный левый берег.

Неподалеку от песчаного пляжа вознес форштевень на постаменте катер «Гаситель», возле него — параболический обелиск-стела. Сейчас это — сверкающий свежей краской музейный экспонат, а было время, когда катер, обгорелый и изрешеченный пулями, шел в море огня от разлившейся по реке нефти: в те дни среди чадивших и взрывавшихся руин огромного города горела сама Волга…

Мы сидим с Глебом Сергеевичем Афанасьевым неподалеку от катера и не торопимся прерывать его молчание. Видит он сейчас здесь совсем другие картины: вместо прекрасного, заново отстроенного Волгограда с великолепной набережной — затянутые сизой мглой остовы разрушенных зданий, руины, протянувшиеся на десятки километров, и над руинами черные клубы дыма, подсвечиваемые снизу багровыми отсветами пожаров.

Закопченные стены домов смотрят пустыми глазницами в кричащее болью небо, словно струи огнеметов, полосуют его вспышки осветительных и сигнальных ракет, мчатся со всех сторон навстречу хищным теням «мессершмиттов» и «юнкерсов» огненные пунктиры трассирующих пуль.

По свинцовой, с зловещими багровыми отсветами Волге плывут обломки домов, барж и лодок, судовых надстроек, ящики от мин и снарядов, трупы; гладь реки, так же как и весь город, засыпана пеплом сожженных бумаг. От разрывов бомб и снарядов вздымаются столбы воды, придонного ила, прыгают фонтанчики от крупнокалиберных пуль. Давят на уши несмолкаемый гул и грохот канонады, трескотня пулеметов и автоматов, леденят душу крики раненых. А по ночам, когда стихают бомбежки и обстрелы, с левого берега доносится жуткий вой собак, чующих и через Волгу гарь, трупный смрад, запах живой человеческой крови…

— Теперь нам известно, — сказал Афанасьев, — как формулировалась конечная цель гитлеровского плана «Барбаросса»: «…отгородиться от азиатской части России по общей линии Астрахань — Волга…» Начиная войну, Гитлер понимал, что значит волжский рубеж для окончательной победы… Только сам Фридрих (Рыжебородый) не ведал, когда тонул в Черном море еще в двенадцатом веке, какой разгром ждет его потомков на этих Волжских берегах. Не помышлял он и о нашем областном управлении НКВД, а зря… Пока не развернулась Сталинградская битва во всем своем грандиозном размахе, наша 10-я дивизия НКВД под командованием полковника Сараева да еще истребительные батальоны народного ополчения решали все жизненные задачи: и военные, и чекистские, и гражданские — сдерживали натиск врага, вылавливали шпионов и диверсантов, обеспечивали порядок в городе и области, на железной дороге, на переправах через Волгу…