— Это правильно, — закивал головой Али-ага, — гейч кричит, дождь обязательно будет. Так Аббас-Кули Хейдару приказал. А тот пришел, от него Сюргуль привет передал. Боится она кровников. Аббас-Кули и Сюргуль хочет к рукам прибрать: гейч на крыше кибитки кричит, значит, всех, кто с Аббасом связан, срочно в пески зовет. А Клычхана я не знаю, Ёшка, не помню, ни от кого не слыхал. Сюргуль знаю, Хейдара знаю, Клычхана не знаю. Надо, Ёшка, смотреть, к кому будет ходить этот Хейдар. Одному на ту сторону перейти трудно, надо друзей искать. Моя голова устала, Ёшка-джан, пускай твоя думает. Она у тебя молодая, а я уже не могу...
— Прости, яш-улы, утомил я тебя, — согласился Кайманов. — Но позволь мне тебя еще спросить...
Кайманова немало занимал вопрос, откуда все так хорошо знает старик Али-ага?
— Вот я слушаю тебя и думаю, — продолжал Яков. — Живет себе Али-ага на Даугане, никуда не ходит, нигде не бывает, копает свой огород, поливает мелек, сидит у кибитки, на солнышке греется. Откуда так все хорошо знаешь? Что ты: святой или сам аллах? Или у тебя такое радио есть?
— Радио, Ёшка, радио, — усмехнувшись, подтвердил Али-ага. — Ладно, Ёшка, скажу, — согласился старик. — Про Аббаса-Кули и Хейдара мне Ичан Гюньдогды рассказал, наш огонь чопан. Приходил к нему Хейдар. Советовался. Вместе они в шахтах в Воркуте были. Ичан к тебе хотел прийти. Не мог: с отарой один оставался. Рамазан Барат-оглы — чолок его — где-то больше суток пропадал. Наверное, девушку присмотрел, немножко гулять пошел.
— А что ж Ичан сейчас ни ко мне, ни к начальнику заставы не пришел?
— Пришел, Ёшка, пришел. Здесь он. Балакеши за ним сына с заводным конем посылал. Ичан скакал на Дауган, чуть коня не запалил... Сидит в моей хонье, ждет, когда позовешь.
— Так зови его скорей! Он-то мне и нужен! — воскликнул Кайманов.
Шаркая чарыками, старик открыл дверь, ведущую с сеновала в пристройку, пропустил вперед Якова, проводил в свою комнату.
Навстречу им с кошмы (на которой лежал всего один небольшой коврик и несколько подушек) вскочил сухощавый, очень подвижный человек с быстрыми пытливыми глазами, порывистыми движениями. «И правда, Ичан — огонь чопан», — подумал Яков.
— Салям алейкум, — сдержанно поздоровался Кайманов, изучающе рассматривая Ичана. Где-то он его видел, от кого-то о нем слышал.
— Здравия желаю, товарищ старший лейтенант! — неожиданно, вытянув руки по швам, на чистом русском языке приветствовал его Ичан.
— Вон как ты умеешь, прямо по-военному, — не без удивления заметил Яков. — Ну, здравствуй, здравствуй, Ичан, не знаю, какое у тебя воинское звание.
