С Любовью Николаевной я встречался неоднократно, и в последний раз — незадолго до ее смерти. Ссылаясь на письма дочери из Парижа, она рассказала многое из того, что проливает свет на факты, прежде непонятные нам.
В дни знакомства с Татьяной Маяковский посвятил ей два стихотворения: «Письмо товарищу Кострову из Парижа о сущности любви» и «Письмо Татьяне Яковлевой», которые он читал в дни праздника Октября перед советским землячеством в Париже.
Судьба первого обычна: оно было опубликовано у нас в начале 1929 года и с тех пор широко известно. Но мало кто знал тогда, кому оно посвящено. Лишь в середине пятидесятых годов в журнале «Новый мир» в комментарии к стихотворению «Письмо Татьяне Яковлевой» говорилось и о том, кому посвящено «Письмо товарищу Кострову,…», т. е. раскрывалось имя Яковлевой. Кстати, у Яковлевой хранятся автографы обоих стихотворений, подаренные ей поэтом.
Таким образом, о существовании стихотворения «Письмо Татьяне Яковлевой» у нас стало известно из публикации в «Новом мире». До этого стихотворение было достоянием лишь узкого круга людей (кое-кто знал его, вероятно, с первых дней, другие же — после смерти поэта).
Незадолго до «Нового мира» оно впервые появилось в уже упомянутом томе «Русского литературного архива».
Татьяна жаловалась матери, что не все ее письма попали в руки Маяковского: «…Получаю бесконечные телеграммы — писем нет, тоскую». Или: «Только что получила от Маяковского книги, а вслед телеграмму, что он не получает моих писем. Это совершенно непонятно…»
Если предположить, что Маяковский не сумел ответить на то или иное письмо, то пробел этот с лихвой восполнили телеграммы, число которых достигло двадцати пяти, в период с 3 декабря 1928 года по 3 августа 1929 года, да еще семь писем, отправленных поэтом с 27 декабря по 5 октября. Сведения эти опубликовал Роман Якобсон в том же «Русском литературном архиве».
Не прошло и трех месяцев со дня разлуки, как Маяковский снова появился в Париже — в феврале 1929 года…
Таким образом, к причинам, побудившим Маяковского так решительно отменить все города вслед за Харьковом в январе 1929 года, надо отнести, конечно, болезнь горла[42].
Но, пожалуй, превалировала нервозность, вызванная отсутствием писем от Татьяны Яковлевой.
Вторая встреча с Татьяной ожидалась им с нетерпением, которое трудно переоценить: Маяковский выехал в Париж на следующий день после премьеры «Клопа» (13 февраля 1929 года).
Невольно вспоминаются строчки:
