Вы / к Москве / порвали нить. / Годы — / расстояние. / Как бы / вам бы / объяснить, / это состояние? / («Письмо товарищу Kocтpoвy…») / Я все равно / тебя / когда-нибудь возьму — / одну / или вдвоем с Парижем. / («Письмо Татьяне Яковлевой»)
Теперь становится понятным душевное состояние Маяковского а те дни.
Уместно вспомнить, что, когда я впервые явился к матери Татьяны ― Любови Николаевне Орловой, меня поразила растерянность, с которой она, а точнее, они (мать и отчим) отнеслись поначалу к гостю (я ведь пришел без телефонного звонка и оказался первым человеком, заинтересовавшимся ее дочерью, стихами и всем тем, что помогло бы расширить круг сведений о поэте, отыскав эту семью в другом городе и мать Татьяны под другой фамилией: Орлова — по третьему мужу).
К тому времени в «Новом мире» уже было опубликовано стихотворение «Письмо Татьяне Яковлевой». Однако они сказали, что ничего не знают. Если даже предположить, что журнала Орловы действительно не читали, то они не могли не знать стихов, ибо Татьяна послала два беловых автографа двух стихотворений из Парижа в ноябре 1928 года.
Возможно, что им вспомнилось предупреждение Татьяны никому не показывать рукопись, пока стихи не появятся в печати, а может, были и иные, более сокровенные причины. Сам визит мой через тридцать лет после описываемых событий, конечно, не мог не взволновать и не насторожить их.
Я процитировал несколько строф из обоих стихотворений: «Письмо Татьяне Яковлевой» и «Письмо товарищу Кострову из Парижа о сущности любви».
В дальнейшем я встречался с Орловыми в Куйбышеве неоднократно, и у нас завязалась переписка.
В тринадцатом томе полного собрания сочинений на странице 126-й в письме Маяковского из Парижа в Москву (1928 г.) он просит Л. Ю. Брик: «…Переведи, пожалуйста, телеграфно тридцать рублей — Пенза, Красная улица, 52, кв. 3 Людмиле Алексеевне Яковлевой».
Выход этого тома помечен 1961 годом. Казалось бы, сотрудники библиотеки-музея В. В. Маяковского после опубликования стихотворения должны были заинтересоваться адресатом.
Но, увы, сотрудники библиотеки-музея в Гендриковом, с которыми я беседовал по этому поводу, этого не сделали.
Тогда-то мне пришлось самому включиться в розыск.
Побывав дважды в Пензе, я сложными, окольными путями узнал о переезде Л. А. Яковлевой в другой город и о том, что она сменила фамилию по новому мужу. Впоследствии обнаружились «неточности» — в комментариях XIII тома — там сказано, что это имя принадлежит матери Татьяны, тогда как на самом деле имелась в виду ее сестра Людмила (они ее звали Лилей).
