- Когда запылают огни земли, уничтожая неверных и отправляя их в ад, - напыщенно провозгласил Касым, - на концах наших стрел полетит воля Аллаха, чтобы донести до каждого кафира гнев Всевышнего. И тогда мы все, как истинные правоверные, пойдем к урусам, чтобы схватиться с ними лицом к лицу, и на клинках сабель воинов Аллаха заиграет их кровь!
Караташ даже рот открыл от изумления – он никогда не слышал столько слов, вроде бы, и о деле и, в то же время ни о чем. Хитрость Касыма не удалась.
- Так кумыки с нами или доверяют биться вместо них Всевышнему? – грозно насупив брови, спросил Караташ.
- Кумыки с вами, - вынужден был ответить хитрый Касым.
- Тогда действуем следующим образом, - Караташ взял прутик и стал на мокром песке вычерчивать схему расположения строений в заброшенном селении, ставшем временным пристанищем казаков и егерей.
Горцы присели около него на корточки и стали внимательно слушать и рассматривать предложенный амиром хиджретов план ночного нападения на стан урусов.
Возвратившись в кошару, Заруба с радостью и грустью узнал, что утром рано воротился Лукьян Синица – его старый друг и побратим. Он уже знал, что случилось с его младшим братом и, предупреждая слова покаяния, готовые сорваться с уст Гната, положил ему руку на плечо и тихо сказал:
- Не надо никаких слов, братыку… Антипка сам пошел казаковать, не спросив дозволу ни у тата, ни у матинки. Все мы знаем свою долю, и все найдем свою саблю в сечи, або пулю в перестрелке. И жалкувать тут не о чем: как хотел казак, так и жил – каждый день в обнимку со смертью.
Они присели в уголке, и Лукьян рассказал о ночном бое с горцами. Из его рассказа узнал Заруба, как с помощью нефтяной скважины егеря устроили взрыв огромной силы, после которого воевать было уже не с кем. Слушая Лукьяна, Гнат вдруг понял все, о чем хотел поведать ему старый воин, возникший около стародавней могилы из тумана.
А Янычар уже стоял рядом, как человек, переминаясь с ноги на ногу, и ждал, когда же хозяин обратит на него внимание.
Заруба поднялся и обнял коня. Нашарив в кармане огромных штанов, необъятных как Азовское море, яблоко, несколько штук которых всегда носил с собой для угощения коня, он протянул его Янычару, и тот, мягко взяв его с ладони хозяина своими бархатными губами, захрустел угощением.
