Война с видом на море - Игорь Леонидович Срибный

Группа ушла далеко за перевал, и только здесь стало ясно, что идти дальше не имеет смысла: в горах быстро темнеет, а впереди громоздился высокий горный кряж, преодолеть который группа уже не успевала…

Кефир и Могила ушли искать пещеру, пригодную для ночлега, а остальные упали на рюкзаки, забросив ноги на высокие валуны.

Новый начальник разведки майор Дорошин, впервые возглавивший поиск, начал развязывать шнурки на берцах…

– Не делай этого! – сказал Седой, искоса взглянув на майора.

– Почему? – удивился Дорошин. – Пусть ноги отдохнут.

– Если сейчас снимешь ботинки, ты их потом не сможешь надеть, – пробурчал Седой. – Это аксиома.

Майор Дорошин прекратил свое занятие и, как и все разведчики, забросил ноги на валун.

Стало смеркаться… Окровавленный кусок неба на западе отчаянно сражался с надвигающейся ночью за жизненное пространство. Казалось, что облитые кровью вершины гор зашевелились и вспухли гигантской живой волной, готовой обрушиться на группу сверху… С гор потянуло холодом… Дорошенко зябко поежился, кутаясь в ворот бушлата. Ему стало жутковато в этой теснине горных хребтов, и потянуло на разговор.

– Слышь, Егор! – сказал он почему-то полушепотом. – А тебя почему Седым зовут? Из-за того, что волос седой?

Седой долго молчал, закрыв глаза.

– Ты когда-нибудь слышал звук, когда пуля входит в мертвое тело? – вдруг спросил он, не открывая глаз.

– Н-не доводилось, – почему-то заикнулся Дорошин.

– В Афгане у кишлака Бедак мы вторые сутки лежали в засаде на караван. Группу повел новый командир – лейтенант Некрасов. Тебе прекрасно известно, чем кончаются в разведке штампы… Нельзя повторяться… Нельзя ходить дважды по одной и той же дороге… Ну, и так далее… Так вот, на той тропе, что мы сторожили, до этого мы уже «забили» два каравана, и Некрасов прекрасно знал об этом. Но повел нас именно к Бедаку. На рассвете второго дня, на самой заре начал бить снайпер духов. Тремя выстрелами он сложил гранатометчика и радиста. А мы никак не могли засечь его! Радист еще шевелился, и лейтенант Некрасов пополз к нему. И тогда снайпер начал издеваться над ним, всаживая пулю за пулей в сантиметре от его головы – в самую грань между жизнью и смертью… Но каждую третью пулю он вбивал в мертвые тела рядом. Этот звук… Это чавканье, с которым пуля пробивает мертвое уже тело… Потом ему надоело играть с Некрасовым в жизнь-смерть, и он выстрелил ему в голову… Я лежал в двух метрах от Некрасова и все видел и слышал, но ничем не мог ему помочь… Все это длилось не больше минуты… Потом снайпер ушел…