, переехали и поехали дальше. /…/ Стали подъезжать к дороге, что с Ромны. Стоят передовые – не пускают /…/ и говорят: скоро будут немецкие танки. Часовому говорим: посмотри, на 10 километров все просматривается, танков не видать. «Мне приказано не пускать! Сто метров отъехать назад!» Ну, ничем не докажешь! Я уже решил со своими хлопцами заговорить его, отобрать винтовку, чтобы шума не поднимать, вынуть затвор, ему отдать винтовку, потом выехать на дорогу, проехать немного и потом отдать затвор /…/. Но нам внезапно помогло /…/ приехали танкисты на машине осмотреть местность. Заговорили часового, я выехал на дорогу и уехал. Подъезжаю к Гадячу, через речку Псел мост. На мосту стоит командир полка Николаев. Как он обрадовался – парашюты спасены. Я поехал, он еще стоял на мосту. /…/ ждал еще машины. Не все машины переехали /…/ в Гадяч. Две машины застряли в той колонне под Гадячем, от которой я выехал в сторону. /…/ В декабре 1941 года [в Казань] прибыли три летчика, техники и несколько сержантов. Их машины под Гадячем попали в окружение; бросили машины и болотами пробирались в села, добыли гражданскую одежду, вышли из окружения и на разном транспорте прибыли в Казань /…/».
Царегородский А.А.: «Подъезжаем к Сенче. Здесь мы вышли из полуокружения. Тогда шел бой в Лохвице с передовыми частями немцев. /…/ колонна машин до самой Лохвицы. /…/ На наш вопрос – что стоите? Уверенный ответ: «Сейчас немцев выбьют, и мы поедем. Так легко?! /…/ Сворачиваем вправо, по дорожке в лес. Там какое-то механизированное хозяйство. Ожидают сигнала к эвакуации. /…/ подходим к епшршему, представляемся, предъявляю партбилет (другого документа у меня нет). Нас заправляют бензином. После уточнения обстановки старший (средних лет мужчина, невысокий, плотный, волевой) дает команду своим подчиненным опустить законсервированные моторы и другое в водоем, запускать моторы и в путь. /…/За нами – отряд. Вышел ли он?»
Не всем удалось избежать плена – в частности комэску 52 АП Морозову В.А. Его экипаж был сбит 26 июня 1941 г., летчик, штурман и стрелок-радист попали ранеными в плен. Морозову удалось бежать и присоединиться к партизанскому отряду. В авиацию он больше не вернулся. Его дочь, Морозова Н.В., вспоминала: «Перед смертью папу пришлось перевозить санитарным самолетом. В самолете папа встал, пошел в кабину летчиков. Они напугались и спросили: «Отец, ты куда?» А он им сказал: «Ребята, я бывший летчик, разрешите, пожалуйста, посмотреть мне на приборы, побыть вместе с вами». Они ему разрешили. Когда прилетели, папа летчикам пожелал: «Ребята, летайте за себя и за нас, кто не смог долетать». Летчики его очень тепло проводили. Папа повернулся ко мне и сказал: « Теперь я могу спокойно умирать. Я подышал тем воздухом, я летал». Я посмотрела на его лицо – оно было такое счастливое! А через несколько дней папы не стало».
