Нет, нет, нет! Я стоял на коленях перед царскими вратами и
почти физически ощущал, как от закопченных, потрескавшихся икон и фресок, от
самих стен храма исходила незримая живая энергия. В народе есть выражение: «намоленный
храм», то есть насыщенный, пропитанный молитвенной энергией тысяч и тысяч
людей. Его можно разрушить и осквернить, устроить в нем склад и конюшню, но он
никогда не станет мертвым склепом. Каждая его частица будет оставаться святыней,
обладающей чудесной целительной силой.
В последнее время внимание ученых привлекает феномен интенсивного
радиоизлучения Земли. Говорят, что наша планета, только что вступившая в фазу
технологической цивилизации, кричит, как младенец, на всю Вселенную. Нет, наша
планета не кричащий младенец. Что значат темные радиошумы по сравнению с
ярчайшим светом пневматосферы Земли, излучающей духовную энергию! Свет
пневматосферы в отличие от радиошумов, не теряя своей интенсивности, мгновенно
достигает любой точки пространства, тотчас становясь достоянием Вселенной. И
вот сейчас я нахожусь в одном из источников этого света. Он доверен мне. Я
должен сохранить его во что бы то ни стало, не дать ему угаснуть, и не только
ради той общины, настоятелем которой я назначен Священноначалием моей Церкви.
Не знаю, сколько времени прошло. Я поднялся наконец и, дважды
перекрестившись перед престолом, прикоснулся к нему губами. И я понял вдруг,
что сегодня же я должен совершить всенощную, а затем литургию, пусть даже один,
пусть даже в пустом храме. И в голове мелькнула мысль, что от этого будет
зависеть все: судьба храма и прихода и моя личная судьба.
Я решил осмотреть комнату, в которой мне предстояло отныне жить.
С большим трудом удалось открыть заржавевший замок. Не было никаких сомнений в
том, что он не открывался уже много лет. Что касается сторожа, который якобы
там ночевал, то он скорее всего лишь числился в ведомостях Елизаветы Ивановны.
Открыв дверь, я почувствовал застоявшийся запах пыли.
Поскольку электричество туда проведено не было, я зажег свечу и по узкой
винтовой лестнице поднялся наверх. На лестничную площадку выходила дубовая,
обитая медью дверь. Я толкнул ее. Она со скрипом подалась, и я оказался в
небольшой келье со сводчатым потолком и узкой щелью вместо окна. Возле этой
щели стоял покрытый сукном стол и старинный, с высокой резной спинкой, стул. У
противоположной стены находился огромный кованый сундук, видимо служивший для
прежнего обладателя кельи и лежанкой. В углу висела икона.
