Здесь сумрак ярко рассекали широкие солнечные лучи, падавшие
из верхних окон. Приятно пахло лимонным ладаном, медовым воском свечей. Когда
зрение привыкло к перемене освещения, увидел он, как священник держит в руках
сияющую чашу и из ложечки подает что-то Марине. Она, со скрещенными на груди
руками, отошла от священника, под негромкое пение старушек пригубила чайную
чашку и закусила кусочком белого хлебца. Затем подошла к Сергею, улыбнулась и
молча встала рядом.
Что-то совершенно необычное появилось в ней. То ли
торжественность какая-то, то ли внутреннее волнение прорывалось наружу. Нет,
другое. Сергей впервые почувствовал себя чем-то очень несущественным рядом с
ней, ставшей вдруг такой значительной. Он скорее ощутил, чем увидел, какую-то
огромность, непостижимость, поселившуюся в ней. Наверное, не зря она так долго
вчера готовилась.
И снова его всколыхнуло воспоминание. Из сырого тумана,
затянувшего зыбкую память, в летящем разрыве проявилась такая же маленькая
церковка и люди вокруг и свечи, горящие на большом бронзовом подсвечнике, и
священник с бородой. Но картинка улетела, и снова сырой туман скрыл от него
нечто давнее и забытое.
Потом они сидели за столом, обедали, потом гуляли по лесу,
собирали цветы, шли на электричку. Больше молча. Марина была рядом, также мягко
улыбалась, но мысли ее были очень далеко, куда ему доступа нет. Когда они
направились к платформе, Сергей, чтобы прервать начинавшее давить молчание,
стал рассказывать про свою бабушку. Но вдруг запнулся, замолчал и надолго…
Он вспомнил! Туман рассеялся, ярко высветив из глубины
детской памяти многое из забытого, казалось, навсегда.
Это происходило в детстве, когда жила еще его бабушка Оля.
Он вспомнил, как она водила его в церковь. Бабушка держала его, маленького, на
руках и вот из такой же сияющей чаши священник с бородой подавал ему на ложечке
нечто сказочно сладкое. Он до сих пор помнил тот вкус. В такой воскресный день
бабушка его особенно любила, непрерывно гладя по голове, целуя и приговаривая:
«причастничек мой».
А потом она подолгу читала ему толстую книгу, пахнувшую
воском, с желтоватыми страницами. Голос у бабушки был такой мягкий, добрый,
обволакивающий… Сережа слушал ее, затаив дыхание, о Боженьке, Который жил на
земле, творил чудеса, сделал много добра, а злые люди Его предали и убили.
Бабушка уставала, переходила на шепот, замолкала, но Сережа снова и снова
просил читать ему про Боженьку. Ему нужно… Обязательно нужно было знать, что
Боженька оживет, вернется к своей Маме, к своим ученикам живой и невредимый, а
потом поднимется на небеса, чтобы оттуда видеть всех. И оттуда помогать людям.
И ему, маленькому, беззащитному мальчику Сереже. И только после этого он
спокойно засыпал тихим светлым сном…
