Марина иногда прерывалась, садилась на корточки и показывала
Сергею то цветок, то паутинку, то розовую сыроежку. Все эти мелочи вызывали у
нее детское восторженное удивление, которое передавалось и ему, дивившемуся
переменам в самом себе.
Над небом, над лесом, над полем,
Над облачной легкой волной,
Над пенистым лиственным роем
Парит первозданный покой.
Чарующая безмятежность.
В оврагах застыл ветерок.
Лишь девичьих пальцев небрежность
Ласкает заснувший цветок.
Лишь тихая песня колышет
Весенний простор голубой,
Лишь солнце, все выше и выше,
Плывет над покатой горой.
Лишь запахов щедрым потоком
Пьянит синевы густота…
И сладким березовым соком
Стекает с ветвей доброта.
Набрели они на махонькое сельцо с деревянной церковкой. В
это самое время призывно зазвонили колокола, и они вошли внутрь. Кроме них,
здесь стояли только две старушки да старичок. Отзвонив, вошел в церковь и
батюшка, кивнул всем и приступил к службе. То ли потому, что впервые, то ли на
волне хорошего настроения − Сергей с великим удовольствием вслушивался в
каждое слово, впитывал каждое движение батюшки. А он, такой какой-то домашний,
кругленький, улыбчивый, как дитя. Когда служба кончилась, батюшка подошел к ним
и предложил остаться на завтрашнюю обедню, исповедаться, да причаститься. Сам
спросил:
− А вы у меня постились?
− Да, батюшка, − ответила вдруг Марина.
− Нет. А я и не знаю, что это, − сознался
Сергей.
Ночевали они у старушки, к которой благословил идти
священник. После легкого ужина бабушка Нина и Марина встали на молитву, а
Сергей, чтобы им не мешать, пошел купаться на речку.
Здесь его снова посетили неожиданные переживания. В его
сознании словно туман рассеивался. Вот уже стали появляться какие-то разрывы в
белой влажной пелене, вот уже и речка, и лес, и старенькая избушка,
серо-черная, покосившаяся − проявлялись. Как в полусне бродил он среди
высоких трав, по холмам и перелескам, пока не вернулся, наконец, в домик
бабушки Нины. Здесь по-прежнему продолжалась молитва. Чтобы не мешать, Сергей
забрался на печь и мгновенно заснул.
Рано утром он проснулся от яркого луча солнца, весело
улыбавшегося ему сквозь ресницы. Он соскочил с печи, женщин в избе не
обнаружил. Вот это да! Наскоро умылся, вышел во двор, а здесь:
Восход − позолотой в росе серебристой.
Свежо, чуть мечтательно, зыбко.
Совсем никого, а вокруг так
лучисто,
И утро блистает улыбкой.
Быстрым шагом напрямик по росистой траве дошел Сергей до
церкви и, мягко ступая, вошел внутрь.
