Однако вернемся к Игорьку. Пришлось ему бросить
машину возле какой-то застрявшей в снегу колымаги, в которой, приглядевшись, он
узнал “жигуль” кума, и теперь он шел, бдительно посматривая по сторонам и
ощупывая рукой табельное оружие. В темном саду он увидел двоих, один из них
что-то методично внушал другому, а тот слушал его внимательно и наматывал на
ус. Это поразило Игорька весьма неприятно: Эльвира говорила ему, что преступник
один и к тому же связан, да еще и заперт в сарае. Поэтому он несколько сбавил
шаг и глубже — для суровости — надвинул на лоб шапку.
— Ваши документы, — тоскливо произнес он, на
всякий случай не входя в сад, а остановившись у калитки и стараясь не заступить
за черту света, отбрасываемого единственным фонарем. Дальше уже шевелились
тени, постепенно сгущаясь, чтобы перейти в кромешный мрак.
— А ваши документы? — моментально отреагировал
Никифорович. — Я — водитель наместника Свято-Троицкого монастыря. Вот таким
макаром, Господи Боже мой!
И он победоносно посмотрел на Ваню с его черным
котом.
— Еще чего! Ты у меня поговоришь! Из монастыря
он! В такое время монастырь ворота свои закрыл, молится, поклоны кладет. В
отделении у меня поговоришь с твоим макаром! — посуровел Игорек, но на всякий
случай сделал шаг назад, оказавшись в самом эпицентре света. — Всякому
преступному элементу свои документы показывать — это ловко придумано.
Приказываю вам следовать за мной — до выяснения личности.
Ваня испугался, что милиционер их сейчас уведет,
а его будущая спутница жизни так и останется в темном доме вместе с бандитом.
Поэтому он решил сманеврировать:
— А может, ты и не милиционер вовсе. Может, ты
просто так — переоделся милиционером, а его убил и закопал в снегу, —
неожиданно ввернул Ваня, подхватывая на руки кота. — Мне в КПЗ такие случаи
рассказывали. Ишь, метр с кепкой, мальчик-с-пальчик, от горшка два вершка —
приказывает он тут, я вон тебя на козырек над крыльцом посажу, что делать
будешь? А лучше-ка попробуй войти в дом.
— А кот-то тебе зачем? — не утерпел Никифорович
и, словно мстя Ване за вопросы о куреве да о знании молитв, спросил, стараясь
выказать ему как можно больше презрения: — Продаешь, что ли? Что — неразменный
рубль?
— Какой-такой еще рубль, это мы в отделении
сейчас разберемся, — грозно затянул Игорек. — А за оскорбление ответите.
Дразнится он тут, угрожает. Я при исполнении. Прошу не оказывать сопротивления
представителю власти, прошу организованно пройти в машину... Предупреждаю, у
меня табельное оружие.
