— Да-да, — с
восторгом подхватила Ирина, — именно, именно, вот и я говорю — в рамках разумного,
без самоистязания и фанатизма!
Поток мыслей
вновь захватил ее, и ей представилась очаровательная картина: а что если бы вот
так сорваться с места, уехать с каким-нибудь таким блистательным мужественным
человеком куда-нибудь туда, в самую даль, оставляя за собой санный полоз и
оглашая округу пеньем поддужного бубенца, и обвенчаться с ним в какой-нибудь
беленькой опрятной деревенской церквушке под звон колоколов и вой метели...
— Так как же
все-таки быть с иконами? Так оставить или переписать все заново? — спросил
Калиостро Ирину, кивая на отца Иконописца.
— Нет, —
ободрила она Тавриона. — В ваших иконах тоже есть и свое обаяние, и старина, и
прелесть... А вот, что касается внутреннего устройства церкви, так сказать, ее
дизайна, — я бы вставила цветные витражи в окна вместо стекол. Они создают
настроение даже в пасмурную погоду.
— И
только-то! — протянул Калиостро довольно разочарованно. — А я-то думал, что вы
и нашему отцу Иконописцу можете что-нибудь посоветовать, дать какие-нибудь
идеи.
— Поживите у
нас, — старец вдруг ласково коснулся ее руки. — Отдохните. Вам надо
поисповедоваться, причаститься...
— О, —
произнесла она не без томности в голосе, — я бы с удовольствием: мне самой
иногда хочется отгородиться от мира, забыть, кто я такая, и жить, как простая
персона N., написанная по-латински, с точкой! — Она пальцем нарисовала в
воздухе четкую и внушительную букву.
— Это что? —
испуганно спросил монах Леонид у Анатолия.
— Какой-то
масонский знак, наверное, — пожал плечами молодой монашек.
— Масонский
знак? — она улыбнулась. — Ах, эти масоны — такие обходительные, образованные
люди! Это сейчас очень модно в Америке — самые респектабельные люди стремятся
вступить в масонские ложи, но не всех туда принимают. Я слышала, у них очень,
очень прогрессивные идеи: они занимаются благотворительностью, открывают у себя
самые престижные школы...
Калиостро,
казалось, пришел в настоящий восторг. Теперь он поглядывал на Ирину с
нескрываемым интересом.
— А почему
вас не возмущает загробная участь благочестивого магометанина, который с
детства неукоснительно соблюдал свои мусульманские предписания, ревностно
исполнял законы, слыхом не слыхивал о христианстве, в глаза не видел ни одного
христианина и тем не менее, невзирая на все эти смягчающие обстоятельства, все
равно попадает в ад? — спросил он Ирину.
