— Отец
Анатолий, ты уж, прошу тебя, — взволнованно говорил Саша, когда они, ежась от
резкого ветра и подхватив для скорости спотыкавшегося Лёнюшку, поспешили к
Нехучу, — не удивляйся и не смущайся: мать моя женщина светская, с фантазиями.
Она и ляпнуть может что-нибудь экстравагантное, и выкинуть что-нибудь этакое.
Больше всего я скандала боюсь! Если уж задумала меня увезти, так уж и увезет,
не беспокойся! А так как я не уеду — она тут все раскурочит, все перевернет с
ног на голову, все сметет могучим ураганом. Без скандала не обойтись! Ты уж,
прошу тебя, разряди как-нибудь обстановку — расскажи ей что-нибудь
душеспасительное. Она вообще впечатлительная — во всякую мистику верит.
Расскажи ей какую-нибудь крутую историю с прозрениями, с чудесами, какой-нибудь
забойный сюжет — ну хоть из тех, помнишь, ты мне рассказывал? Может, если мы
здесь и сейчас всем миром на нее насядем — она и сдвинется с мертвой точки?
Отец Анатолий
кивал понимающе и даже как будто тоже начинал волноваться, готовясь к
предстоящему сражению.
— Она что — в
высших сферах у тебя вращается?
—
Рассказывать о чудесах неверующему, — вдруг строго заметил монах Леонид, — то
же самое, что слепому показывать на солнце. Лукавый может ее так искусить, что
она и поглумится, а мы согрешим.
— Ну, Леонид,
— заныл Саша, — ну, пожалуйста! Защитите меня! Может быть, она еще увидит во
всем этом что-нибудь романтическое, какую-нибудь этакую экзотику да и оставит
меня здесь. А сама она — погибает просто: в нее бы сейчас хоть малую заквасочку
веры вложить, а остальное — приложится как-нибудь... молитвами святых отец. Я
так и чувствую, так и чувствую: сейчас или никогда. Другого ведь шанса может и
не представиться!
— Христа надо
проповедовать собственной жизнью и смертью, а не всякими там рассказами, —
сказал Леонид. — Она как — крещеная?
— Она как —
литературой интересуется? — полюбопытствовал Анатолий, выясняя дислокацию.
— Крещеная.
Интересуется, — кивнул Саша уже без прежнего энтузиазма.
— Ну понятно,
оживился отец Анатолий. — Интеллигенцию надо ее же оружием и разить. Мы ее
примерами, примерами из литературы закидаем.
— Давай,
давай, отец Анатолий, давай примерами, — воодушевился вновь Саша.
— А науку —
как, уважает? А то я могу и за науку ей рассказать.
— Нормально!
Давай за науку! — Саша пришел в восторг. — Может, и притчу ей какую расскажешь,
может, и какое изречение святых отцов ввернешь, чтоб зацепило! А главное — если
что чего, кидайся мне на подмогу! — Саша знал, что будет стоять до последнего,
не сдастся без боя и если и уедет отсюда, то не иначе как подневольным
пленником.
