— Вы что-то типа… патруля времени? — спросил Ваймс.
— В некотором роде, — ответил Метельщик.
— Приглядываете за тем, чтобы… ну, все происходило хорошо?
— Не хорошо, а правильно, — уточнил Метельщик. — Но, честно говоря, в последнее время мы успеваем заботиться только о том, чтобы хоть что-то происходило. Раньше мы считали, что время похоже на реку, по которой можно грести и взад и вперед и возвращаться туда, откуда отчалил. Потом мы поняли, что оно больше похоже на море, по которому можно плавать не только взад и вперед, но и в стороны. Еще позже мы предположили, что время — это скорее водяной шар, в котором можно плыть еще и вверх и вниз. А сейчас… сейчас нам кажется, что время — это великое множество пространств, скатанных в единое целое. Кроме того, бывают еще временные скачки и временные сдвиги, да и люди добавляют путаницы, когда убивают или выигрывают время. Ну и кванты, конечно, куда без них… — Монах тяжело вздохнул. — Без треклятых квантов никуда. Таким образом, честно говоря, мы рады уже тому, что вчера наступает прежде, чем завтра. Ты, господин Ваймс, оказался втянутым в определенное… событие. Мы не можем его исправить, чтобы вышло так, как надо. Но ты — можешь.
Ваймс откинулся на спинку скамейки.
— А у меня есть выбор? Как говорил мой старый сержант, делай ту работу, что прямо перед тобой. — Он осекся. — Так выходит, это был я, да? Это я научил себя всему тому, что знаю…
— Нет. Я же объяснял.
— А я не понял. Впрочем, возможно, мне это и не нужно.
Метельщик сел.
— Отлично. Итак, господин Ваймс, теперь я провожу тебя обратно в храм, расскажу, что знаю, о сержанте, мы попытаемся разобраться, что из этого тебе пригодится, а потом сделаем небольшой прыжок назад, чтобы ты сам сообщил себе все, что тебе необходимо знать. Только никаких имен!
— А что случится со мной? — спросил Ваймс. — Со мной, который сидит здесь и сейчас? Ну то есть… другой я пойдет себе дальше, а что будет со мной?
Метельщик долго и задумчиво смотрел на него.
— Знаешь, — произнес он наконец, — очень трудно говорить о квантах на языке, изначально предназначенном для того, чтобы одна обезьяна могла сообщить другой, где висит спелый фрукт. Что будет потом? Ну, будешь ты. Примерно такой же, как сейчас, поэтому никто не сможет сказать, что это не ты. Эта встреча будет своего рода витком во времени. В некотором смысле она никогда не закончится. Это, ну…
— Как сон, — устало закончил Ваймс.
Метельщик просиял.
