— Никому.
— Я тогда неумеренно
пить начал. Это у русского человека блажь такая — горе заливать. Но было ли горе-то?
Так вот, преподавал у нас один легендарный подполковник. Он побывал на всех
войнах, в том числе тех, которые называют локальными конфликтами. От наград у
него левый борт кителя перетягивало. И когда я собирал уже вещи, ехать домой,
он пришёл ко мне и сказал: «Знаешь, Алексей, самое страшное в жизни это не то,
что произошло, а когда не знаешь почему. Я столько похоронил товарищей, что
всякий раз, когда я думаю, что мне плохо, я вспоминаю их близких: жён, матерей,
детей. И мне становится стыдно, потому что им хуже, чем мне. Однажды я услышал
одну важную мысль, которая теперь всегда со мной: есть три главные тайны —
когда мы умрем, отчего мы умрем и где мы будем после смерти». Где вы это
услышали? — спросил я. «На проповеди», — ответил он. «Вы что, верующий?» —
«Конечно, — удивился он моему вопросу, — как же можно выбирать работу, на
которой каждый день нужно быть готовым умереть, и не быть при этом верующим? А
знаешь, что слово «служба» лучше всего соответствует только двум профессиям:
военной и священника?» Так, Василий, я оказался в духовной семинарии... А бекар
— это ты интересно придумал... Ниже нельзя и вверх тоже. Я разовью твою мысль —
вверх можно, но в меру посильной гармонии. Кажется, я не нарушил правил музыки,
применяя их к правилам духа?
— Нет! Всё точно! У меня
даже рифма родилась: если есть Икар — будет и бекар! Я бы так не смог мысль
подвести и сказать.
— Смог бы, просто нужно
немного опыта.
— Мой отец воевал в
Афганистане, и когда мы приезжаем в город, он всегда идёт в церковь и
заказывает там молебен за упокой. И всегда жалеет, что не все его погибшие
сослуживцы были крещены. Он рассказывал, что сам крестился после войны, когда
вернулся домой. А вы молитесь за тех, кто когда-то с вами учился?
— Обязательно. И за
победу, и за упокой. Некоторые из моих друзей погибли на Кавказе. И не только
за них, а за всё российское воинство надо молиться.
— Хорошо, что вы пришли,
— признался Василий, — мне намного легче стало. Теперь не кажется всё таким
бессмысленным.
— Вот и слава Богу, а
мне ещё надо с соперником твоим повстречаться. Ничего не имеешь против? —
вопросительно вскинул брови отец Алексий.
— Нет, да и как я могу
возражать. Может, ему даже нужнее, чем мне.
Соперник пришёл в этот
день последним, когда Василий всеми правдами и неправдами отпрашивался у Сергея
Ивановича домой.
