— Да, я в это верю.
Когда я учился в семинарии, нам рассказывали интересную историю из жизни
Сократа. Этот греческий философ жил задолго до Рождества Христова. Однажды, в
день рождения этого философа к нему пришли его ученики, и каждый принес ему
что-то в дар. Но один ученик был настолько беден, что не имел ничего и, пока
шло поздравление Сократа, сидел, понурясь. Он встал самым последним и сказал:
«Дорогой наставник! Ты знаешь, что я нищий, мне нечего дать тебе. Единственный
мой дар — я отдаю тебе самого себя как раба. Делай со мной, что хочешь!» И
Сократ сказал: «Это самый драгоценный для меня дар. Я принимаю его, но лишь с
тем, чтобы вернуть потом тебя самому тебе в еще лучшем виде!»
— Здо́рово! — восхитился
Василий. — Обязательно расскажу это Изольде Матвеевне! И Ане...
— Только помни о том,
что понимание выражения «раб Божий» разнится от принятого в обществе понимания
слова «раб». Быть рабом Бога — это счастье и надежда. Если бы мы могли
принадлежать Господу всем умом, всем сердцем и душой! Если мы не рабы Бога, то
мы рабы этого мира, рабы диавола, рабы собственного эгоизма. И тут как раз
важно, чтобы Господь не прогнал нас во тьму, как недостойных рабов. Помнишь
конец притчи о талантах?
— Да. Знаете, батюшка,
я, честно говоря, читал только детскую Библию.
— Значит, настало время
взять в руки, пусть и такие, — отец Алексий кивнул на гипс, — Священное
Писание. Я вот каждый день понемногу читаю. Это как родниковой воды испить, как
чистого воздуха глотнуть.
— Но вы сказали, что моя
история похожа на вашу ? Расскажите!..
— Представь себе, в
школе я занимался парашютным спортом, удачно всё складывалось. Я мечтал
поступить в Рязанское военное училище воздушно-десантных войск. Слышал о таком?
— Слышал.
— И поступил! И всё было
хорошо...
— Как по маслу?
— Точно. Но на третьем
курсе во время одного из тренировочных прыжков я неудачно приземлился, повредил
позвоночник. О дальнейшей службе не могло быть и речи. Никакое лечение, никакие
тренировки не помогли бы. Точка и всё! Ни про какого Маресьева врачи и слышать
не хотели. Я тогда думал, что жизнь моя на этом кончилась. Мечта в буквальном
смысле разбилась о землю.
— Да... не позавидуешь.
— Не знаю, сколько бы
продлилось моё безысходное отчаяние, а самое главное — я не понимал, почему так
произошло именно со мной? Были ребята, у которых всё получалось много хуже, чем
у меня. А они могли вновь и вновь подниматься в небо, с гордостью нести службу
и называть себя десантниками. А я вдруг оказался на обочине, — отец Алексий на
миг замялся, снизил голос на полтона: — Только тебе говорю, никому не скажешь?
