Брагин хмурой тенью
нарисовался в палате, молча сел на табурет у кровати Василия. Прежде чем
сказать что-либо, он сидел некоторое время, опустив голову. Так и начал
говорить в пол:
— Вась, я так не хотел.
Участковый сказал, что ты не стал писать заявление, хотя Гордеевы готовы
выступить свидетелями. Отец мне выговорил, что заступаться не будет… Короче,
можешь сломать мне руки. Вот, — и в подтверждение он вытянул вперёд руки,
кончики пальцев заметно подрагивали.
— Вить, ты же знаешь,
что я этого делать не буду, — ответил Василий.
— Да, стрёмно
получилось. Я себя таким дерьмом чувствую. Макс тоже хотел прийти. Но его отец
запер. И правильно. Самое поганое то, что ничего исправить нельзя. Отец мне
сказал: никаких тебе институтов, пойдёшь в армию. Я думаю, правильно. А тебе
что врачи говорят, сможешь играть?
— Они не знают.
Наверное, так, как играл, уже не смогу. Буду сочинять. И буду много работать.
— Слышь, Вась, если чем
надо будет помочь, можешь в любое время на меня рассчитывать.
— Ладно.
Снова повисла неловкая
тишина. Каждый думал о своём. В какой-то момент Василию вдруг показалось, что
это не Брагин ему, а он Брагину изломал жизнь. Даже совестно стало. Не такое ли
чувство выгоняло русских женщин на улицы, когда мимо шли этапом колодники? И
подавали им еду или одежду — кто что может, хотя вчера каждый из этих угрюмых,
закованных в цепи людей мог вынести всё вчистую из их небогатых домов, ударить
ножом или топором, снасильничать... Надо спросить об этом у отца Алексия.
8
В июне Василий уже мог
играть токкату и фугу ре-минор Баха, не очень ровно, но уже цельно. Руки, как
раньше, не летели, более того, некоторые пассажи давались через боль. Между
делом он мял в руках теннисные мячи, которые привезла Изольда Матвеевна, и
эспандеры, добытые отцом. Невзирая на предоставленную директором отсрочку, он
пошел сдавать выпускной экзамен в музыкальной школе по специальности. Отыграл
так, как это мог сделать любой среднестатистический ученик, но ему поставили
явно завышенную «пятёрку». Хотя все, в том числе сам Василий, понимали: это за
прежние заслуги. Зато после обязательной программы он порадовал и учеников, и
преподавателей двумя новыми произведениями: сонатиной, которую написал
специально, чтобы разрабатывать руки, и фортепианным ансамблем, исполнив его в
четыре руки с Аней.
Аня тоже сдала экзамен
на свою заслуженную «пятёрку». Теперь им оставалось главное: окончить
общеобразовательную школу. Изольда Матвеевна продолжала заниматься с обоими,
готовя к консерватории. Василий нацелился на теоретико-композиционный
факультет, Аня — на фортепианное отделение.
