— Мальчик хочет в
Тамбов... — и когда дверь за Аней захлопнулась, ударил неожиданно и резко.
Василий, не устояв на
ногах, слетел с лестничного пролета на площадку и, потеряв шапку, сильно
ударился головой о стену. Сознание замутилось до тошноты. Зрение ещё полностью
не восстановилось, но следующие несколько ударов погрузили его в полную
темноту... Он успел только пожалеть об одном: что ни разу не ударил. И уже не
слышал, как Вознесенский, очень похожий в этот момент на шакала из мультфильма
«Маугли», захихикал, взяв руку Василия:
— Ну что, проверим
музыкальные пальчики? Пальчики-баянчики!
Он положил безвольную
кисть на ребро ступени и со всей силы опустил на неё подошву ботинка.
Огненный фонтан боли
прошил темноту перед глазами Василия. Дальше он уже не воспринимал происходящее
абсолютно. И прежде чем озверевший Брагин вдруг замер, осознав мерзость
происходящего, Вознесенский успел попрыгать на второй руке Василия, превращая
кости в осколки. Всё это длилось не больше двух минут, затем наверху распахнулась
дверь, к на площадку вышел отец Ани.
— Дёргаем! — крикнул
полоумный Макс, и Брагин рванул за ним, в два прыжка преодолев пространство до
входной двери.
— Стойте, изверги! — но
они этого уже не слышали, как не слышал и Василий.
В ушах у него совершенно
автономно, но очень чётко звучала тема нашествия из седьмой симфонии
Шостаковича. Она нарастала до пульсирующей боли, а когда ему сделали укол,
как-то незаметно и плавно перешла в «Болеро» Равеля, чтобы потом затихнуть
совсем. Музыка уходила...
На улице Брагин вдруг
остановился и врезал хохочущему сквозь одышку другу. Макс сел в сугроб и,
вытирая кровь с губы, оскалился:
— Витёк, ты чё?
— Ты ему руки сломал!
— Да он этими руками
твою тёлку лапал!
— Без тебя бы
разобрался! Ты безбашенный, Возя, садист! — Брагин плюнул и пошёл своей
дорогой.
— А ты добрый, белый,
пушистый и летаешь! Сам-то ему репу не хило помял! — обиженно крикнул вслед
Вознесенский.
7
Василий окончательно
пришёл в себя, когда хирург Сергей Иванович вместе с медсестрой Валентиной
Ивановной гипсовали ему обе кисти. Первое о чём подумал: «А как теперь ходить в
туалет?» — и нешуточно от этого расстроился. Не просить же кого-то расстёгивать
ширинку! В голове ощущался пластилин, который сам из себя что-то лепил, отчего
сильно подташнивало.
— О! Герой пришёл в
сознание. Как самочувствие? — улыбнулся врач.
— Не знаю, — честно
сообщил Василий.
— Ну да, мало тут никому
не покажется. Сотрясение плюс десять переломов! Все пальцы, кроме больших, и
ещё лучезапястные! В каком гестапо ты побывал?
