— Она красивая, — проговорил Кэрсон. — И похожа на тебя, — он посмотрел на Лори, — это дар Божий.
Неужели он сказал ей комплимент? Или она все еще плохо соображает после родов? Лори была удивлена. Это совсем не в стиле Кэрсона — говорить приятные вещи, но и что он будет тащить ее на руках до самого госпиталя, она тоже не предполагала.
И тут она почему-то вспомнила об автомобиле Кэрсона:
— Господи, Кэрсон, что с твоей машиной?
Он совершенно забыл о ней. Скорее всего, ее куда-нибудь откатили. Надо будет узнать, где она может сейчас стоять. И еще позвонить кому-то из друзей, чтобы его забрали, когда он покинет госпиталь. Мелочи, просто мелочи. Важно, что с Лори и с ее ребенком все в порядке.
— Хорошо, что мы не взяли твою машину.
Очень нежно Кэрсон положил ребенка в изгиб ее руки. Уходя, он посмотрел на мать и дочку и подумал о том, что никогда не видел ничего более красивого, и никогда Лори не была такой счастливой. Даже на ее свадьбе с его братом.
В душе у него возникло странное чувство. Ему захотелось уехать. Вернуться назад, к прежнему спокойному состоянию.
Туда, где он жил, не зная настоящего счастья.
— У нее твои глаза, — сказал он Лори. Она оторвала взгляд от младенца и посмотрела на него. — И твое выражение лица. Она маленькая. Но ты ее всему научишь.
Лори улыбнулась, чувствуя себя одновременно и спокойной и очень уставшей. Ее взгляд поразил его.
— Да, — сказала она мягко. — Научу.
Они явилась к ней все вместе, как и в первый раз. Дамы, которых Лори назвала Стайкой Мамаш, пришли к ней с подарками и добрыми пожелания ми. Лори встретила их с распростертыми объятиями.
Все они похудели, построители, а это значит, что после беременности и родов рано ставить на себе крест. Лори сама пропагандировала эту теорию, в том числе для пользы будущих мамочек, которые пополняли ее классы в Ламасской школе, и была искренне рада видеть практическое тому подтверждение. Значит, у нее в этом смысле тоже была надежда.
Каждая из женщин обняла ее, благоухая при этом божественными ароматами и светясь радостными улыбками.
— Господи! — воскликнула Джоанна Прескотт, тоже учительница по профессии, делая шаг назад. — Из всех нас только ты одна родила ребенка в положенном месте по всем правилам. — Она подняла одну бровь. — В больнице.
Журналистка Шерри Кэмбл поспешила присоединиться к общей болтовне:
— У меня все по-другому. В кузове, почти за тысячу миль от цивилизованного госпиталя.
— И у меня, — напомнила им специальный агент Крис по кличке «Си Джи», — на полу в оперативном отделе ФБР, предназначенном для допроса серийного убийцы молодых девушек.
