— Да, — проскрипел
мужчина, с ненавистью глядя на изображение на рулоне, — ненавижу Его. Как
просил, как умолял! И ничего в ответ. Да просто нет Его! — Мужчина сердито и
тоскливо махнул рукой.
— Тогда кого ж ты
ненавидишь, коли нет Его? — раздался тут женский голос. Андрей обмер, когда
услышал его и увидел говорящую.
— А вы, собственно, как
и почему тут оказались, гражданочка? — недоуменно воскликнул массовик-затейник.
Почетные гости и преподавательский состав также недоумевали, если не сказать
больше.
— Если вы — свободный
обвинитель, то я — свободный объяснитель, — отозвалась женщина. — А здесь я для
арифметики.
— Судя по платочку, вы —
верующая? — подал опять голос неоднократный победитель.
— Всенепременно, — с
улыбкой ответила женщина и поклонилась, — чего и вам желаю.
— А у нас тут высшая
математика, — с ухмылкой проговорил неоднократный победитель. — Так сказать,
матанализ, арифметику тут все прошли, гы...
— Вот именно, «прошли»,
не прошли, а мимо пробежали. Не заметили. А моя арифметика поширше будет и
твоего мата, и твоего анализа. А ты, дорогой, не сердись на меня, что встреваю,
— обратилась она к мужчине, — жалко мне тебя...
— Я не нуждаюсь вашей
жалости! — визгливо перебил мужчина.
— Все нуждаются в
жалости. Научили вас всяким глупостям, а жалость — прекрасное чувство, душу
очищающее. Она вон этому, об-ви-ни-те-лю, тошна, это понятно... Не дергайся, —
она перевела взгляд на массовика-затейника, — а то как долбану крестным
знамением, будет тебе и мат и анализ, — она снова повернулась к тоскливой
сердитости, — а девочке твоей — Царство Небесное и вечный покой.
— Да вы что, в моем
досье, что ли, рылись?!
— Рыться — не рылась, а
узнать кое-что пришлось. Обвинитель готовился, ну и мы тоже. Судить Христа шел
за две бутылки, вот, от об-ви-ни-те-ля, да!.. и это знаю... Ну вот себе суд
послушай. Когда тебя посадили, она еще не родилась, когда ты вышел, она уже
умерла. Этого ты тут говорить не собирался! В двенадцать лет она уже была
законченной шлюхой. Из-за тебя! Молился он...
— Я па-апрашу, —
вскочила тут Магда Осиповна. — Что за слова?! Тут — дети.
— А ты вообще молчала
бы, — услышала в ответ Магда Осиповна и обратно села от такой наглости. — В твоем
классе согласно осмотру гинеколога только одна девочка! Де-ти... Вот о чем
молиться надо! Ему, вон, молиться, — женщина перекрестилась и сделала поклон в
сторону развернутого рулона, — а не шутовское безобразие устраивать. А ты
слушай, слушай про себя... Просил он... Ты просил, чтоб срок скостили тебе,
одна мысль была, что сидишь ни за что, а о девочке своей и не вспоминал...
