Как только устами
Игнатия Пудовича прозвучало «Аминь», Клара Карловна решительно подняла трубку и
набрала номер завуча.
— Еще раз здравствуйте.
Простите меня, я вам наврала сегодня. Я здорова, никакой температуры у меня
нет, озноба нет... нет, озноб есть сейчас от того, что я говорю вам. Просто я
хотела иметь завтра свободный день. Завтра в церкви, что через дорогу, праздник
Нового года, ну... по церковному календарю, после Рождества. И вот я хотела
пойти и взять кое-кого из ребят.
— А почему кое-кого? —
послышалось после паузы в трубке.
То, что говорилось из
трубки, было слышно по всей комнате, хороший телефон стоял в сторожке.
— Как? — не поняла
Карла. — Ведь уроки же...
— Ну и ладно, —
вздохнуло из трубки. — Эх, Кларка, я своему начальству столько за свою жизнь
наплела, как ты мне сегодня плела про свои болячки несуществующие... Ладно бери
туда всех своих шестиклашек. Прикрою.
— Ой!
— Слушай, а мне можно
будет туда прийти? Старый Новый год ни разу не справляла.
Игнатий Пудович, все
слышавший, кивнул головой и сказал громко:
— Конечно, можно.
— Слышала, — ответил
голос из трубки. — Передай «спасибо», буду. Ну, а ты — не болей. Ха-ха-ха... —
и в трубке загудели короткие гудки.
— Что с вами, Клара
Карловна? — испуганно спросил Игнатий Пудович.
Та стояла и потерянным
взглядом смотрела в пол.
— Ничего, —
встрепенулась учительница, — ничего! — и засмеялась. — Эх, действительно, век
живи, век учись.
Игнатий Пудович сказал
на это, тоже посмеиваясь:
— Главное — чему
учиться.
— А мне как прийти
завтра? — спросил Петюня хныкающим голосом. — Меня мама в школу поведет.
— С твоей мамой я сама
поговорю. Может быть, и она пойдет. Игнатий Пудович, а можно, мы потом сюда
придем?
— Обязательно, Клара
Карловна, обязательно, — смеясь отвечал сторож. — Стол у нас, как видите,
большой. Ну, если всем сразу места и не хватит, по очереди посидим.
— Да, — сказала
учительница. — Стол у вас действительно чудный... Игнатий Пудович, так я насчет
новогодней сказки.
— Ах, да! Опять чуть не
забыл! Вот она. Можно вслух. Петюня, будешь редактором?
Петюня улыбнулся, а
Карла начала читать...
— Ну что ж, — Клара
Карловна положила рукопись перед церковным сторожем. — Вполне традиционно и
мило.
— Вообще-то, я это давно
написал. В прошлом году на представлении, я тогда гостил тут, целая история
приключилась. Елка-то у нас в самом деле необычная и в самом деле из Звенящего
Бора. Это питомник елочный под Москвой. Кто и когда назвал его так — не знаю,
но красиво назвал. Хотели эту елку в прошлом году на тот Новый год срубить,
который до Рождества, для какой-то оч-чень солидной организации, а она не
рубится. Две бензопилы сломали, третью ломать не стали. А я ее потом ножовочкой
перепилил, к Рождеству. Ну, а на представлении не зажигается елка — и всё.
Электрик в панике, всё, вроде, соединено, а — никак. И вдруг вскакивает
мальчишечка один, ну, как Петюня, и кричит со слезами: «А я сегодня завидовал,
не буду больше!». Так со звоном вспыхнула елка. Вот так. Елочку после
праздников так в чане с водой и оставили, потому как не осыпалась она, а даже
наоборот, стала почки выпускать, жалко было выбрасывать. Так целый год и
простояла. И вот завтра она и будет зажигаться. Думаю, на сей раз зажжется без
осечек! — Игнатий Пудович хитро подмигнул Петюне.
