В дверь позвонили. На
пороге, немного смущаясь, стояли трое ребят.
— Ой, Петюнь, —
спохватилась учительница, — а я и забыла маме твоей позвонить!
— Да я вас из окна
увидел, понял, куда идете. И тоже решил прийти, а заодно Тошку и Дуську
захватил. Ничего, Игнатий Пудович? — спросил Павел.
— Очень даже «ничего»! —
обрадованно сказал хозяин сторожки. — Давай, Ваня, еще чайку!
Дети со смехом ввалились
в дом, разделись и поспешили к столу.
— Вот все вас спросить
хочу, Клара Карловна, уж простите, — Игнатий Пудович слегка замялся.
— Меня, — сказала,
улыбаясь, учительница, — можно спрашивать обо всём.
— Вы ведь крещеная?
— Да, и не когда-нибудь,
а в самый день рождения, 14-го марта. Правда, спустя год после рождения.
Бабушка тайком от моего дедушки меня крестила. Меня бабушка и вырастила, и
воспитала. Дедушке было не до нас — работал на износ на идеологическом фронте,
чтоб таких, как вы, побольше извести.
— Не надо так про
дедушку...
— Да чего уж... Мама от
родов умерла, а отца я вообще никогда не видела. Он бросил маму еще до моего
рождения и не появлялся. Да бабушка и не пустила бы его...
Никогда не думала Клара
Карловна, что такое будет рассказывать среди своих учеников.
«Мой папа не крал у меня
кораллы, а я не крала у него кларнет»...
Ученики тоже не ожидали
услышать такой печальный рассказ и, потупив глаза, молча разглядывали пол.
— В замечательный день
вы родились и крестились, — громко сказал вдруг Игнатий Пудович, листавший
Православный календарь и остановившийся на какой-то странице. — Ведь имени
Клара в наших святцах православных, увы, нет. Зато есть Евдокия. В ее день вы
родились, в ее день и крестили вас. Это и есть ваше настоящее имя. Вот так.
Великая святая, преподобномученица. Пожалуй, изо всех чудотворцев она больше
всех мертвых воскресила силой своей молитвы и ответным к ней расположением
Господа нашего Иисуса Христа. И Карла тоже нет в православных святцах.
— А я знаю его крещеное
имя, — сказала учительница. — Он Николай. Давно... ой, гляди ж ты, надо же как
вспомнилось... Бабушка в храм записочку подавала, а я из-под руки глядела,
вижу, написано: «заблудшего Николая». «Кто это?» — спрашиваю. «Это, — говорит,
— отец твой, которого мы на порог не пустим. Он же Николаем крещен и рожденье у
него на Николу вешнего. Карлом, — говорит, — его в честь этого назвали, Карлы
Марлы. А поминаю его... чтоб ему... как Николая». Так и сказала. Надо же,
вспомнилось!..
— Ай, какая умница у вас
бабушка. А вспомнилось не зря. Ничего не бывает просто так. Вот и выходит,
что... что вы теперь — Евдокия Николаевна!
