— Про все, про все,
деточки, разъясним сейчас, про все наши необычные святыньки. Ну, а теперь со
всеми познакомимся. Начнем с самого юного отрока, а? Петюня, замечательно, раб
Божий Петр, на самое переднее место садись, сейчас нам Ванюша чаек поставит...
Каждому из
шестиклассников он показал икону его святого покровителя, все они имелись в
Красном углу, а когда услышал: «А меня зовут Кия», недоуменно задумался:
— Это что ж за имя
такое, деточка?
— Да Дуська она!
Евдокия... — сказал насмешливо Антон, — стесняется... А можно имя менять, а,
Игнатий Пудович?
— Эг-ге, да вы что!
Опомнитесь, деточки! Имя менять — жизнь ломать. Нельзя это. А ты, деточка, что
ты?.. Разве можно так свою святую обижать?! Ев-до-кия! Как звучит! Все имена
христианские звучат, как колокола пасхальные. И все — по-разному. А ты, деточка,
от чудного имени своего обрывок оставила. Ты когда родилась? В мае? Так у тебя
покровительница великая княгиня Евдокия, супруга Димитрия Донского, на поле
Куликовом победителя, великого за Русь воителя! Святой, непорочной жизни была,
вериги железные под одеждой носила, никто об этом и не догадывался. Евдокия
благословила сына своего, великого князя Василия на ратный подвиг, когда
надвинулась на Русь самая страшная из всех напастей. Непобедимый полководец
Тамерлан вторгся в пределы Руси и сжег уже город Елец и готовился огнем и мечом
стереть с лица земли Русь нашу матушку. И вот икону эту, образ Владимирской
Божией Матери, повелел великий князь Василий Димитриевич нести из города
Владимира (где она находилась, потому и название ей — Владимирская) в стольный
град Москву, чтобы всей землей молиться, упрашивать Царицу Небесную — Пресвятая
Богородица, спаси землю Русскую!.. Ничего больше, деточки, делать не
оставалось, потому как три полка Василия Димитриевича против тамерлановых
головорезов, коих было больше двухсот тысяч, никак бы не выстояли. И ждало б
нас опустошение великое и окончательное.
Все видели, что Игнатий
Пудович очень переживал: как будто видел то, о чем рассказывал. Такой
уверенности в правдивости того, что он говорит, и школьники, и сама Карла
никогда до сих пор ни у кого не чувствовали. А Карла даже подумала, было ли
что-нибудь в жизни такое, о чем бы она вот так, с таким сердцем говорила? И тут
же и ответила себе — нет, не было.
— Списков с иконы
Владимирской на Руси было множество. Считай, в каждом Красном углу образ сей на
почетном месте имелся, как вот у меня. Ну, а в граде Ельце, который этот
завоеватель разорил и ограбил, они тоже были. И видел он, как русские люди
защищают свой Красный угол. А великим визирем у Тамерлана был человек иудейского
племени, продолжатель дела тех, кто Спасителя нашего Иисуса Христа на Кресте
распял. Имя его для нас не сохранилось, назовем его — Аид. Иконы наши он
«досками» называл. Ну вот, как раз и подошла очередь вот этой святыни, про
которую поначалу думаешь, зачем вообще она здесь, — Игнатий Пудович держал в
руке почерневший деревянный обрубок, — будто от черенка лопаты кусок отрубили.
