Когда спускались по
школьной лестнице, Карла слегка попридержала Ваню Собирателева за рукав:
— Ваня, прости,
пожалуйста, а твоя мама от чего умерла? Она болела? У меня ведь мама тоже от
болезни умерла, от рака.
— Моя мама умерла, когда
вылечилась.
— Это как же? — Карла
остановилась на ступеньках.
— Дедушка говорит, что
Господь к себе забирает только выздоровевших.
— А чем она была больна?
Если не секрет.
— Не секрет.
Алкоголизмом.
Едва не свалилась Карла
со ступеньки, на которой стояла.
— Как?!
— Ее Богородица исцелила.
Через икону Свою — «Неупиваемая Чаша». Если дедушка позволит, я расскажу.
— Да уж, я очень
попрошу, чтоб разрешил.
До храма Предтеченского
шли молча, и когда он возник внезапно среди обступивших его двенадцатиэтажек,
Карла отметила про себя: «Надо же, какая красота! А ведь не знала, что совсем
под боком такой красавец, и намного старше этих домов!»
Последняя
мысль-признание вполне достойна учителя истории, ибо сама она училась по
учебникам, которые писал ее дедушка и иже с ним.
На их звонок дверь
сторожки открылась, и все увидели дедушку Вани Собирателева. Ни дать, ни взять
— Дед Мороз, только без красной шубы. Но в валенках. Карла так и сказала:
— Вы прямо вылитый Дед
Мороз.
— Точно, — широко
улыбнулся дедушка, — завтра в него и наряжусь. И всех вас завтра милости просим
к нам. После литургии на наш праздник.
— Да мы учимся.
— А вы учебу отложите и
попразднуем, а?
Все рассмеялись, и
громче всех Карла. Ее первую представлял Ваня:
— Это наш классный
руководитель, Карла Кларовна. Ой, простите.
Все прыснули, Карла не
пресекала:
— Я — Клара Карловна.
— Я понял, — дедушка
пожал поданную ему руку.
— И мой папа не крал у
меня кораллы.
— А вы не крали у него
кларнет?
И все снова рассмеялись.
— Вот, пришли послушать
вас, посмотреть, — Карла с интересом оглядывалась, — очень внук ваш живописно про
вас рассказывал.
— Да чего ж про меня
живописать, сам-то я что? Имя мое, вам видно, известно, а по батюшке-то я —
Пудович. Был такой апостол Пуд, о нем поговорим, коли будет на то воля ваша. А
вот уголок наш Красный — основа и украшение келейки.
Келейка, как ее назвал
Игнатий Пудович, была действительно мала: в ней едва уместились вошедшие, но
Красный угол был необыкновенным. От него явно, ощутимо источалась благодать.
Хотя вошедшие и не могли определить, что это, но все они безо всяких
определений почувствовали, что в этой келейке не уют, а нечто большее. Карла
бывала в роскошных квартирах, где все стены занимали великолепные картины,
обступали тебя всякие резные и лепные художества. Но то ощущение, что она
испытывала сейчас, сидя на самодельной табуретке, глядя на этот Красный угол,
она никогда не испытывала среди картин и модной мебели. Центральное место
занимала Владимирская икона Божией Матери. Карла разобрала надпись над нимбом у
Богородицы. Некоторые вещи, что лежали на белой расшитой скатерти, ей казались
малоуместными. Ну, про огромный замок она уже знала, что его сам Преподобный
Сергий в руках держал, но подкова, обрубок цилиндрической почерневшей
деревяшки, целый кирпич... Что бы им делать перед иконами?
