– Ты напрасно орешь,
недобрый человек. И тебе это не поможет. А на твои вопросы я отвечу. Так вот,
меня ни откуда не принесло, а воплотилась из твоего нутра, из тебя. У каждого
совесть внутри сидит, понимаешь? Совесть, она – растворена в человеке, в нем во
всем, потому ни за кем никакая старуха не ходит. Кстати, если меня вылечить и
отмыть, я совсем не старуха. Ты, недобрый человек, сам грязен, потому вот и я,
из тебя воплотившись, такая вот и есть страхолюдина... Думаю, что во всем этом
такова воля Того, Кто одарил тебя совестью по просьбам твоего покровителя Антония,
прозванного Римлянином.
– Да будь они трижды
неладны с таким своим подарком!
– Не бросайся словами,
недобрый человек. Может случиться, что ты пожалеешь о них, да будет поздно.
– Так ты еще и
угрожаешь, старая приставала! – с яростью проскрежетал Антоша.
– Нет, – спокойно
ответила старуха, – предостерегаю. Ты, конечно, боишься кое-чего...
– Я ничего не боюсь! –
бешено воскликнул Антоша. – Тебя, например, я совсем не боюсь!
– Никогда так грубо не
перебивай чужие речи. Меня и не надо бояться. А по глупости и невежеству ты
боишься совсем не того, чего нужно бояться. Вот сейчас ты до смерти боишься,
что будешь уличен родителями в воровстве денег из серванта. А разве этого тебе
надо бояться? Эх! Да если б я была не больная и не грязная, разве б делал ты это?!
То, что ты покраснел, доказывает, что я еще излечима. Надеюсь, что ты не будешь
задавать глупых вопросов, откуда я знаю про деньги? А этот вопрос вертится у
тебя на языке. Пойми, наконец, что я – это ты, и даже то, о чем ты только
собираешься подумать, мне уже известно. И выкинь дурацкую мысль стукнуть меня
посильнее и удрать. Убежать от меня нельзя, как нельзя ни убить, не сжечь, ни
утопить... Я умру, когда умрешь ты. А этого тебе действительно надо бояться.
Коли не очистишь меня до своей смерти, не вылечишь – это и будет для тебя самое
страшное.
– Да чего там
страшного-то? Ну, умру, как и все, в старости.
– Да тут-то страшное и
начнется. А почему, кстати, в старости?
– А когда ж еще? Тоже
мне, еще и о смерти думать! Это еще не скоро.
– А твой сосед, твой
ровесник, которого два дня назад схоронили? Ты еще от гробика его
отворачивался, когда его мимо тебя несли. Он ведь тоже, поди, думал что не
скоро, да вот– на тебе. До десяти лет не дожил. Что же касается дум о смерти,
то уверяю тебя, что думать об этом гораздо важнее, чем о том, как спереть
деньги из серванта.
