Перенесение на камне - Николай Владимирович Блохин

Николай Владимирович Блохин

ПЕРЕНЕСЕНИЕ НА КАМНЕ

повесть

Грязная, оборванная, тощая старуха возникла напротив Антоши, будто из-под земли выросла. Сгорбленная, трясущаяся, она просяще протягивала к нему свои костлявые руки и ныла что-то неразборчивое. Антоша оторопело остановился, едва не наскочив на старуху, и спросил испуганно:

– Вы что, бабушка? Вам чего?

Вообще-то Антоша был не из тех, кто теряется при неожиданных встречах, хотя и минуло ему всего 10 лет. Он и слово дерзкое запросто скажет, любого взрослого так отбреет, что только держись, и руки, если надо, в ход пустит. Ну, а если что серьезное, так и тут сразу сообразит и вовремя деру даст, если уж делать больше нечего. Одним словом – малый не промах. Но перед внезапно появившейся старухой он растерялся. Вид старухи был жалок и страшен и вызывал у Антоши тоскливую гадливость, к тому же и воняло от нее как от помойки. Вдруг она перестала ныть и сказала глухим, печальным и очень выразительным голосом:

– К тебе я, недобрый человек, к тебе, опоганиватель имени своего великого, к тебе мой погубитель.

И хоть еще меньше стал понимать Антоша что здесь происходит и что сие значит, однако растерянность его тут же прошла. Очень важное свойство имел Антоша в своем характере (самому ему оно очень нравилось): когда его ругали или обличали в чем-то, в нем мигом появлялась спокойная рассудительность, имевшая одну цель – отмести любое обличение, отвергнуть, опровергнуть любое против себя обвинение, даже когда это невозможно. "Прав ли – не прав, я всегда должен быть прав", – вот такими правилами руководствовался Антоша и пока что не подводили они его, ибо всегда вовремя являлось то самое рассудительное спокойствие и всегда он изо всего выворачивался. А тут, старуха эта, это вообще что-то непотребное.

– Ты чего мелешь, бабка?! Какой я твой погубитель? Я тебя первый раз вижу!

– Оно правда, первый раз видишь, но погубитель, однако – ты. Ведь я же – совесть твоя.

– Кто?! Чего?!

– Совесть. Которую ты сделал такой больной и нечистой.

– Ну, вот что, бабка! Хромай-ка отсюда – совсем уже рассерженно произнес Антоша.

Но поскольку она не двигалась с места, перегородив дорогу, Антоша обошел ее, окатив брезгливым злым взглядом, и пошел своей дорогой. Но через несколько шагов остановился.

– Ты зачем за мной тащишься?

– А я теперь от тебя никуда, недобрый человек. Я же не чья-нибудь совесть-то, а твоя.

– Пошла вот от меня! – закричал Антоша, – Хватит тут представление давать! Почему ни за кем такая мымра не идет? У-у! Пошла вон!