– Мой господин… – Даймон низко склонил голову, как только мы подошли ближе, но больше ничего произнести не успел, прерванный черноволосым лордом.
– С этим нам придется что-то делать… Не могу же я позволить отцу своей невесты быть моим телохранителем… – Его взгляд мгновенно стал игривым, а урчащие нотки в голосе словно подчеркивали, насколько его забавляет эта ситуация.
Но я не сомневался, что Лайсе понимает, какие чувства пытается скрыть от других ее жених.
Я не видел их встречу – Гадриэль предпочел сам отправиться за девушкой, хотя и попросил князя подготовить ее к визиту – но при их возвращении во дворец присутствовал. И то, что каждый раз имея возможность прикоснуться к Лайсе, увидеть радостный блеск в ее глазах, услышать ее звонкий голос, он вспоминал о том, чего лишился я, делало их отношения чуть более напряженными, чем мне бы хотелось. Радовало одно: способности его невесты практически сводили на нет их ссоры из-за непонимания.
– Я считаю честью для себя охранять вашу жизнь, лорд Гадриэль. А то, что я храню ее еще и для своей дочери, делает мою службу вам еще более ценной.
Я заметил, как смутился от этих слов мой друг. Но чувство мелькнуло и исчезло. Слишком быстро, чтобы это мог заметить даймон. Мне же удалось увидеть следы смятения лишь потому, что Гадриэль не просто спрашивал у меня совета, как ему поступить в этой ситуации, но и пытался свалить ее благополучное разрешение на меня. Весьма безуспешно.
– Для вас, Кайлар, служба мне может оказаться неприемлемой. – Осознав, что в этом вопросе я ему не помощник, мой друг не стал ходить вокруг да около, предпочтя разрешить все как можно скорее. – В течение полугода мы ожидаем нападения воинов Дарианы на наш мир и положение моего тера может повлиять на вашу дальнейшую судьбу.
Что ж, его ход можно было назвать великолепным, хотя и довольно прямолинейным.
– Моя дальнейшая судьба принадлежит вам, лорд Гадриэль. – Взгляд даймона был спокоен.
Так же, как у его дочери, продолжавшей сжимать руку отца своими маленькими ладошками. И это было очень трогательно: она казалась столь беззащитной и хрупкой, а он уверенным в своем выборе, что я подумал, что этот воин сумеет занять достойное место среди темных эльфов.
– Вы должны понимать, что, делая такое заявление, даете мне право задавать те вопросы, которые в ином случае могли и не прозвучать.
Я едва сдержал удивление. Тон Гадриэля был не просто резок – он был жесток. И таким моего друга знали очень немногие из числа живых, потому что выживали после того, как слышали этот голос, лишь редкие счастливцы.
