— Спасибо, что предупредил. — Выражение ее лица не изменилось — ни интереса, ни испуга…
— Это еще не все. У нас тут есть свой убийца-психопат. Двухметровый дебильный верзила, такую, как ты, двумя пальцами раздавит. Наша местная достопримечательность! — Губернатор усмехнулся и ощутил укол обиды оттого, что Карен не улыбнулась его шутке. — Его недавно выпустили из психушки и не успели упечь обратно. Тоже болтается по Венеде. В прошлом году он зарубил топором ребенка.
— Тогда почему он до сих пор жив?
— Потому что дебил. У него интеллект на уровне тупого двенадцатилетнего мальчишки, это установлено экспертизой. У нас гуманная социальная система, и мы не казним тех, кто не может отвечать за свои действия.
— В моем мире законы другие, — заметила Карен, — но нет смысла спорить на эту тему. Ты считаешь хорошими свои правила игры, я — свои. Харо, если вы не убиваете таких людей, их надо держать в изоляции. Почему его выпустили на свободу?
На мгновение губернатору стало не по себе под ее холодным, изучающим взглядом. Овладев собой, он принужденно рассмеялся:
— Потому, моя милая, что мы тут верховная власть. Захотели — посадили, захотели — отпустили, поняла? — Губернатор знал, что некоторая доля цинизма усиливает его обаяние, на женщин это действует безотказно.
— Покажи мне его фотографию.
Он выдвинул ящик стола, нашел там фото Мехтобия Гусла, протянул ей и только потом сообразил, что последняя фраза прозвучала как приказ, а он, не подумавши, подчинился… Ладно, Карен можно извинить: наверняка она перепугана, нервничает, оттого и заговорила таким тоном.
Она внимательно изучила снимок и бросила на стол:
— Я его запомнила.
— Хорош герой? Его зовут Мехтобий Гусл. Если встретишь, убегай со всех ног. У тебя такие длинные ножки, просто восторг! — Причмокнув, он убрал снимок обратно в ящик. — Карен, я заметил, что ты успела подружиться с моим юным, но преждевременно засохшим чадом (так, побольше юмора, это поможет разрядить обстановку!)…
Она опять не улыбнулась, и губернатор сделал вывод, что Карен попросту не способна оценить хорошую шутку.
— …Так вот, я приглашаю тебя к ней на день рождения, по случаю пятнадцатилетия. Понимаешь, в узком кругу… Ты когда-нибудь ела с золотой императорской посуды?
— Не приходилось.
— А вот теперь придется! — Он поднялся и обнял ее за плечи, вдохнув тонкий аромат ее волос. — Все будет императорское — и столовые приборы, и сервизы, и бокалы… Из музея позаимствуем.
